12 
В тот год приезжал отец. Он сильно изменился в отсутствие смягчающего влияния мамы, держался отчужденнее, чем прежде. Я убедилась, что будущему, о котором я мечтала, не суждено сбыться. Я и прежде догадывалась, что оно не будет идеальным, но продолжала мечтать о переезде к отцу. Теперь я знала, что это неосуществимо.
Он замкнулся, стал еще молчаливее и сдержанней, а я не умела отвлекать его, как в свое время мама.
Он сообщил, что переезжает из Индии в Африку. Я знала из газет, что там начались волнения. Мы должны были защищать огромную империю: в каком-нибудь отдаленном уголке земного шара всегда было неспокойно. У него не было теперь других желаний, кроме как служить Королеве и Империи, и он был благодарен тете Шарлотте — как должна была быть благодарна и я — за то, что она избавила его от тревог за мое благосостояние. Через год я должна была ехать в Швейцарию для довершения образования. Это было желание мамы. Пройдет еще год, а там посмотрим.
Он отбыл в свой полк, отправлявшийся на зулусскую войну. Шесть месяцев спустя мы получили известие, что он погиб.
— Он умер, как всегда хотел умереть, — отозвалась тетя Шарлотта.
Я оплакивала его меньше, чем маму. К тому времени он сделался для меня чужим.
Мне исполнилось семнадцать. Тетя Шарлотта не уставала напоминать, что теперь она была моей единственной родственницей и я обязана была во всем слушаться ее. Я же начала догадываться, что и она кос в чем прислушивалась ко мне, хоть об этом не говорилось вслух.
Дом, кажется, почти не изменился за десять лет, что прошли с тех пор, как я впервые вошла через ворота в краснокирпичной стене. Однако моя жизнь круто перевернулась, хоть эти изменения не затронули других обитателей Дома Королевы. Разве что на десять лет постарели. Элен было двадцать пять, у миссис Баккл родились первые внуки, миссис Мортон выглядела в точности так же, а мисс Беринджер исполнилось тридцать девять. Но меньше всех изменилась тетя Шарлотта — впрочем, для меня она всегда была суровой старухой, какой казалась с самой первой встречи. Есть одно общее во всех тетях Шарлоттах, где бы они ни обитали: они являются на свет старыми и трезвомыслящими и не меняются до конца.
Я все-таки узнала причину, почему Редверс Стреттон был в Замке Кредитон. Элен рассказала мне об этом, когда мне исполнилось шестнадцать, так как, по ее словам, я была уже не ребенок и пора мне было узнать о жизни такое, чего не узнаешь, сколько бы ни возился с траченной древоточцем рухлядью. Это она к тому, что мои антикварные познания заметно возросли, и даже тетя Шарлотта начала считаться с моими суждениями.
— Он вроде как имеет право на жизнь в Замке, — как-то сказала Элен, когда мы вместе любовались, сидя на знакомой скамье, серой каменной громадой на той стороне реки. — Только это право называется «фиктивное».
— Как это, Элен?
— Хотите знать, мисс Разумница?
Я несмело ответила, что хочу. И наконец услышала историю. Пора мне было разобраться, что из себя представляют мужчины, предуведомила Элен. Они совсем не такие, как женщины: способны на поступки, которые, хоть и не совсем правильны и достойны сожаления, тем не менее простительны, потому что совершаются мужчинами, но стоит женщине сделать то же самое, как ее отлучат от общества. Таким мужчиной был сэр Эдвард.
— Он был большой любитель леди.
— То есть своих кораблей?
— Нет, я о живых женщинах, из плоти и крови. За десять лет брака с леди Кредитон у них не появилось ребенка. Это был для него удар. Так вот, короче говоря, он положил глаз на горничную жены. Говорят, хотел узнать, чья была в том вина — его или жены, — что у них не рождались дети, потому что больше всего на свете хотел сына. Конец вышел смешной — если, конечно, можно смеяться над грехом. Вдруг оказалось, что у леди Кредитон должен родиться ребенок. И у горничной тоже.
— И что на это сказала леди Кредитон? — Я представила ее в большом кресле со сложенными на коленях руками. Впрочем, тогда она выглядела не так. Была молода, вернее, относительно молода.
— Она всегда слыла рассудительной. Ей хотелось сына не меньше, чем ему. Ведь кто-то должен наследовать дело. А ей в ту пору было под сорок. Не лучшее время рожать, тем более первенца.
— А горничной?
— Той было двадцать один. Сэр Эдвард все предусмотрел. Очень хотел сына. Что если у леди Кредитон родилась бы девочка, а у горничной сын? Он был жадный. Вот и решил: пускай будут двое. А леди Кредитон… Она женщина необыкновенная. Словом, пришли к какому-то согласию. Младенцы должны были появиться на свет почти одновременно, и оба в Замке.
12 
