135 
Бернард. Он стоит неподвижно; взгляд опущен на крышу, голова чуть набок.
– Я слышу его, – говорит он.
Никто не двигается. Все словно застыли.
И тут я тоже слышу. А затем и Латифа, и Франциско.
Далекая муха в далекой бутылке.
Умре то ли тоже услышал, то ли просто поверил, что услышали все остальные. Голова дергается вверх, глаза открываются.
Но я не могу больше ждать. Я иду к парапету.
– Что ты делаешь? – говорит Франциско.
– Эта машина убьет нас, – отвечаю я.
– Она здесь, чтобы спасти нас, Рикки.
– Чтобы убить, Франциско.
– Сволочь, твою мать! – орет Бенджамин. – Ты чего вытворяешь?!
Наконец-то все смотрят на меня. Смотрят и слушают. Потому что я добрался до своей маленькой палатки из коричневой жиронепроницаемой бумаги и раскрыл перед ними все ее сокровища.
«Джавелин». Облегченная, сверхзвуковая, автономная ракетная система типа «земля – воздух» британского производства. С двухступенчатым ракетным двигателем на твердом топливе, эффективным радиусом действия от пяти до шести километров и весом всего в шестьдесят с небольшим фунтов. Вы можете получить ее в любом цвете, какой только пожелаете, но изначально он желтовато-зеленый.
Система состоит из двух очень удобных агрегатов. Первый – герметичная пусковая коробка с ракетой внутри; второй – полуавтоматическая система наведения, внутри которой очень много всяких маленьких, умных и дорогостоящих электронных штучек. В собранном виде «Джавелин» способна выполнять всего одну задачу. Но зато выполнять в высшей степени хорошо.
А конкретно – сбивать вертолеты.
Поэтому-то я попросил именно «Джавелин». Боб Райнер достал бы что угодно – хоть резиновую бабу, хоть фен для волос, хоть БМВ-кабриолет, – только успевай раскошеливаться.
Но я твердо ответил: «Нет, Боб. Давай погодим со всеми этими заманчивыми вещами. Мне нужна серьезная игрушка. Мне нужна “Джавелин”».
Конкретно этот экземпляр, по словам Боба, совершенно случайно завалился в кузов грузовика, покидавшего ворота артиллерийского склада под Колчестером. Вас может удивить, как такое вообще возможно в наше время – со всеми этими суперсовременными компьютерными системами учета и контроля, со всеми накладными и вооруженной охраной у ворот, – но поверьте, наша армия ничем не отличается, скажем, от дорогого универмага «Харродз». Усадка и утруска – извечная проблема.
Позже «Джавелин» очень осторожно извлекли из грузовика какие-то приятели Райнера, и он перекочевал под днище микроавтобуса «фольксваген», где и продержался, слава богу, до самого конца своего путешествия длиной в тысячу двести миль – до самого Танжера.
Мне неведомо, знала ли о нем супружеская пара, рулившая микроавтобусом. Достоверно мне известно лишь одно: супруги были из Новой Зеландии.
– А ну, положи это обратно! – орет Бенджамин.
– А то что? – осведомляюсь я с издевкой.
– Пристрелю на хрен! – вопит он, придвигаясь все ближе к краю крыши.
Снова пауза, но на сей раз ее заполняет глухой гул. Муха в бутылке сердится.
– А мне плевать, – говорю я. – Серьезно. Я ведь все равно умру. Та к что давай, стреляй.
– Сиско! – Бенджамин заходится от отчаяния. – Мы же победили! Ты сам сказал, что мы победили.
Никто ему не отвечает, и Бенджамин вновь начинает подпрыгивать:
– Если он выстрелит в вертолет, они перебьют нас всех.
Крики все громче. Гораздо громче. Но сказать, кто кричит, я уже не могу, поскольку гул постепенно перерастает в грохот. Это грохочет солнце.
– Рикки, – говорит Франциско, и я понимаю, что он прямо у меня за спиной. – Опусти это.
– Он убьет нас, Франциско.
– Опусти это, Рикки. Считаю до пяти. Или ты опустишь эту штуку, или я сам пристрелю тебя. Я не шучу.
Похоже, он и правда не шутит. Он искренне верит: этот грохот, это биение лопастей – все это Жизнь, а не Смерть.
– Раз, – начинает считать он.
– Решай сам, Наим. – Я вжимаюсь глазом в резинку прицела. – Скажи им правду. Прямо сейчас. Скажи им, что это за машина и что она собирается сделать с нами.
– Два.
Я включаю систему наведения. Басовые ноты вертолетного шума. Биение лопастей.
– Скажи им, Наим. Если они убьют меня, то погибнут все. Скажи им правду.
Солнце, сплошное и безжалостное, закрывает все небо. Только солнце и грохот.
– Три, – говорит Франциско, и внезапно я чувствую металл за левым ухом. Это может быть и ложка, но вряд ли.
– Да или нет, Наим? Тебе решать.
135 
