20 
– Что ж, тогда я хочу, чтобы прибыла полиция и арестовала этого человека за покушение на убийство. Он уже пытался убить моего отца и наверняка попытается снова.
О’Нил посмотрел на нее, на меня и, наконец, на Соломона. Казалось, ему срочно требуется чья-то поддержка, но вряд ли он мог рассчитывать на кого-то из нас.
– Мисс Вульф, мне поручено сообщить вам... Он замолчал, словно никак не мог вспомнить, что же ему там поручено. Поморщив нос, он все же решился продолжить:
– Мне поручено сообщить вам, что ваш отец в настоящий момент является объектом следствия со стороны правительственных органов Соединенных Штатов Америки, осуществляемого при поддержке моего департамента, который, в свою очередь, является частью британского Министерства обороны. – Фраза увесисто брякнулась об пол, а мы продолжали сидеть, не шелохнувшись. – Так что не вам решать, выдвигать или нет против мистера Лэнга обвинения, а также предпринимать или нет какие-либо действия в отношении вашего отца и его деятельности.
Не могу сказать, что я большой спец в физиогномике, но даже я заметил, что у Сары нечто вроде шока. Цвет ее лица менялся на глазах – от серого к белому.
– Какой еще деятельности? И какого еще следствия?
В ее голосе слышался надрыв. О’Нил явно чувствовал себя не в своей тарелке – я прекрасно видел, что он до смерти боится, как бы Сара не расплакалась.
– Мы подозреваем вашего отца, – наконец выдавил он из себя, – в транспортировке запрещенных веществ на территорию Европы и Северной Америки.
В комнате вдруг сразу стало очень тихо, все разом уставились на Сару. О’Нил прокашлялся.
– Ваш отец, мисс Вульф, занимается незаконными перевозками наркотиков.
Теперь настала ее очередь смеяться.
4
В траве скрывается змея.
Вергилий
Как все хорошее, – собственно, как и все плохое – закончилось и это. Клоны моего приятеля Соломона усадили Сару в очередной «ровер» и умчали в направлении Гросвенор-сквер, а О’Нил вызвал такси, которое приезжать не спешило, что позволило ему всласть поглумиться над моими личными вещами. Когда он наконец убрался, настоящий Соломон вымыл кружки, а затем предложил сходить куда-нибудь угоститься теплым, питательным пивком.
Было еще только половина шестого, но пивные уже вовсю стонали от нашествия юнцов в деловых костюмах, с нелепыми усишками и их болтовни о том, куда катится мир. Нам удалось отыскать свободный столик в баре небольшой гостиницы под вывеской «Двугорлый лебедь», где Соломон устроил настоящий спектакль расточительности, роясь по карманам в поисках мелочи. Я посоветовал ему списать пиво на служебные издержки, на что он тут же предложил мне запустить лапу в тридцать тысяч фунтов на моем счету. Мы бросили монету, и я проиграл.
– Безмерно обязан вам за вашу доброту, командир.
– На здоровье, Давид.
Мы присосались к бокалам, и я закурил.
Я ждал, что Соломон первым поделится своими наблюдениями о событиях прошедших суток, но ему, похоже, больше нравилось просто сидеть и слушать, как шумная компания риелторов за соседним столиком обсуждает автомобильную сигнализацию. Он умудрился сделать так, что я почувствовал, будто поход в бар – целиком и полностью моя идея. Меня такой поворот совсем не устраивал.
– Давид.
– Сэр.
– Это ведь не просто дружеские посиделки?
– Дружеские посиделки?
– Тебе ведь велели вывести меня куда-нибудь, не так ли? По-приятельски похлопать по спине, угостить выпивкой, выяснить, не сплю ли я с принцессой Маргаритой?
Соломона всегда раздражали упоминания королевской семьи всуе, почему, собственно, я и затеял весь этот разговор.
– Я должен находиться рядом, сэр, – буркнул он наконец. – И я просто подумал, что будет веселее, если мы где-нибудь посидим за одним столиком.
Похоже, он решил, что ответил на мой вопрос.
– Что происходит, Давид?
– А что происходит?
– Послушай, если ты и дальше собираешься сидеть, таращить глаза и повторять за мной как попугай, то вечерок у нас получится скучноватым.
Пауза.
– Скучноватым?
– Слушай, заткнись, а?! Ты же меня знаешь, Давид.
– Имею честь.
– Меня можно назвать кем угодно, но только не наемным убийцей.
Он глотнул пива и облизнул губы.
– Из моего опыта, командир, я знаю, что никого нельзя назвать наемным убийцей. До тех пор, пока он им не станет.
Пару секунд я смотрел ему в глаза.
20 
