очень нудно 
76 
Ну и коварство!
– Я не знаю, Ронни. Я бы не осмелился даже пытаться угадать, чего тебе нужно от жизни.
– Очередная хрень. Возьми себя в руки, Томас.
– А может, тебя?
Ронни остановилась. А затем расплылась в улыбке:
– Вот это уже другой разговор.
Мы нашли телефонную будку, и Ронни позвонила в галерею. Сказала, что вся уже на нервах из-за машины и страшно устала и ей просто необходимо отлежаться всю вторую половину дня. Затем мы сели в машину и покатили обедать в «Клариджез».
Я знал, что рано или поздно придется рассказать Ронни кое-что из того, что случилось, и кое-что из того, что должно случиться. Вероятно, придется немного солгать – не только ради меня, но и ради нее же самой – и, кроме того, придется говорить о Саре. Вот почему я тянул, откладывая этот разговор.
Ронни мне нравилась, очень нравилась. Возможно, будь она какой-нибудь принцессой, томящейся в черном замке на черной горе, я даже влюбился бы в нее. Но Ронни не была принцессой. Она сидела напротив, трещала как сорока, заказывала дуврскую камбалу с салатом «рокe», пока струнный квартет в национальных тирольских костюмах пощипывал и попиливал что-то из Моцарта в холле позади нас.
Я осторожно огляделся, прикидывая, где тут могут прятаться мои преследователи. Теперь их можно было ждать где угодно и в каком угодно количестве. Однако явных кандидатов поблизости не обнаружилось – если только ЦРУ не перешло на вербовку семидесятилетних вдовушек с лицами, вывалянными в чем-то очень похожем на крахмал.
В любом случае, слежка меня беспокоила меньше, чем прослушка. «Клариджез» мы выбрали наугад, так что установить подслушивающее оборудование заранее у них не было никакого шанса. Я сидел спиной к остальной части зала, так что даже от ручного направленного микрофона толку было немного.
Наполнив большие бокалы вполне пригодным для питья «Пуйи-Фуиссе» – выбор Ронни, – я приступил к рассказу.
Начал с того, что отец Сары мертв и что я сам видел, как он умер. Мне хотелось поскорее разделаться с самым неприятным: сначала столкнуть Ронни в яму, а потом медленно вытянуть ее оттуда. Так сказать, дать ее природной «жилке» немного времени, чтобы включиться в работу. Кроме того, не хватало еще, чтобы Ронни подумала, будто я испугался.
Она восприняла рассказ достойно. Гораздо лучше, чем дуврскую камбалу, которая так и лежала на тарелке нетронутой, с печалью в единственном глазу – мол, «я что-то не то сказала?», – пока официант не унес ее со стола.
К тому времени, когда я закончил, струнный квартет успел разделаться с Моцартом и переключился на мелодию из «Супермена», а винная бутылка торчала из ведерка днищем кверху. Нахмурившись, Ронни смотрела на скатерть перед собой. Я знал, что ей хочется пойти и кому-нибудь позвонить, или врезать по чему-нибудь кулаком, или заорать на всю улицу, что мир – дерьмо и как можно спокойно сидеть и есть, или ходить по магазинам, или смеяться? Я хорошо понимал ее, поскольку сам чувствовал то же самое с тех пор, как увидел Александра Вульфа, летящего через всю комнату от выстрела какого-то идиота.
Наконец Ронни заговорила, и голос ее дрожал от гнева:
– И ты собираешься сделать это? Сделать то, что они велят?
Я едва заметно пожал плечами:
– Да, Ронни, именно это я и собираюсь сделать. Пойми, мне не хочется, но, по-моему, все остальные варианты еще хуже.
– И ты называешь это достаточным оправданием?
– Да, называю. Именно этим большинство людей оправдывает большинство своих поступков. Если я не соглашусь на их условия, они, вероятнее всего, убьют Сару. Они уже убили ее отца, так что теперь их вряд ли что-то остановит.
– Но ведь погибнут люди!
В ее глазах стояли слезы, и если бы не сомелье, подкравшийся, чтобы впарить нам еще бутылку «Пуйи», я, возможно, и обнял бы ее за плечи. А так я лишь пожал ее руку через стол.
– Люди погибнут в любом случае, – сказал я, ненавидя себя за то, что похож сейчас на Барнса. – Не сделай я этого, они найдут кого-нибудь другого или придумают что-то еще. Результат будет тот же, но Сара умрет. Вот что это за люди.
Ронни снова уткнулась в скатерть, и я видел: она понимает, что я прав. Но все равно проверяет, не забыли ли мы чего – подобно человеку, надолго покидающему родной дом перед дальней дорогой. Га з – перекрыт, телевизор – выключен из розетки, морозилка – разморожена.
– А как же ты? Если они такие, как ты говоришь, то что же будет с тобой? Ведь они убьют тебя, разве не так? Поможешь ты им или нет, они все равно убьют тебя.
76 
