Глава 3

– Теперь, когда я согласилась остаться, – нетвердым голосом произнесла Ола, – вы должны закончить рассказ о своих лошадях. Это так… так интересно.

На самом деле она не могла припомнить ни единого слова из его рассказа о лошадях, но такая тема казалась ей достаточно безопасной.

– Да, лошади, – неопределенно ответил герцог. – Одну я держу в Лондоне для поездок по Роттен Роу. Весь лондонский свет собирается в Гайд-парке, чтобы погулять или покататься верхом.

– Значит, и мне нужно туда попасть.

– Думаю, вам там понравится. Остальные лошади находятся в деревне. Вы же понимаете, у меня очень мало времени на самого себя.

– Неужели вам в Лондоне совсем-совсем ничего не нравится? Даже бывать при дворе?

К этому времени и он, и она уже успокоились настолько, что смогли вести разговор на обычных тонах.

– Я бы сказал, в некотором смысле, это самое неприятное из всего. Я постоянно нахожусь … – Джон резко прервал себя.

– Продолжайте, – попросила Ола.

– Вы решите, что я самодовольный хлыщ.

– Обещаю, что не подумаю так.

– Хорошо. Я в ваших руках. Я постоянно нахожусь в самой гуще ярмарки невест. Вы хоть представляете, как трудно обладать вещами, о которых мечтают другие люди, желающие получить их после замужества с тобой? Они жаждут твоих денег и твоего титула. Они возьмут в придачу и тебя, но только потому, что без этого никак. Однако сам ты как человек им совершенно безразличен. – Он улыбнулся Оле. – Но вам-то, конечно, все это известно не хуже моего. Вы ведь в таком же положении.

– Да, – протянула она с видом знатока. – Поклонники. Это настоящее испытание.

– Если герцога донимают постоянно, принцесса должна страдать в тысячу раз больше. Как же хочется вырваться из всего этого! Скажите, а не по такой ли причине вы…

– Тс-с-с! – Она прервала его, приложив палец к губам. – Есть вещи, о которых предпочтительно не говорить.

– Конечно. Прошу прощения.

– Расскажите лучше о своей семье, – предложила Ола.

– У меня две сестры. Обе замужем и, слава богу, счастливы. Отец умер пять лет назад, и я, разумеется, занял его место. Потом, два года назад, умерла мать. После смерти отца она так и не оправилась от горя, мечтая все это время только о том, чтобы присоединиться к нему на небесах. Ей было невыносимо оставаться на земле одной.

– Как же она могла чувствовать себя одинокой, если у нее были вы? – удивилась Ола.

– Я не мог заменить ей мужчину, которого она любила. Сын – это совсем другое дело. Я люблю путешествовать, но тогда начал все больше времени проводить дома, стараясь быть с ней. Потом, правда, мама очень ласково сказала мне, чтобы я уезжал. Она желала остаться одна. С тех пор я все пытаюсь понять, говорила ли она правду или просто жалела меня? Моя мать была добрейшей женщиной на свете. Как бы то ни было, я много ездил по миру.

– Расскажите о своих путешествиях, – попросила Ола.

– А я хотел вас просить рассказать о своих. У вас они, должно быть, гораздо интереснее.

– Нет, я в своих поездках почти ничего не вижу, сплошные приемы да официальные встречи. – Ола рассмеялась. – Я, наверное, побывала во всех европейских бальных залах.

– И в каждом из них вами, несомненно, восхищались, – галантно добавил Джон.

– Вы мне льстите. Но что такое балы, в конце концов? Главное – это страны, а их я никогда не вижу, поэтому и хочу послушать вас.

Затаив дыхание, Ола слушала его рассказы. Она за свою жизнь ни разу не покидала Шотландию, а этот человек повидал всю Европу, жил во Франции, Италии, Испании, бывал и в более дальних краях – в Индии, в Египте.

  13