очень нудно 
41 
Она обхватила девочку руками и втолкнула ее назад в комнату. Затем захлопнула дверь, заперла ее и принялась придвигать к ней мебель, не обращая внимания на испуганный крик малышки.
Она передвинула комод, кресла и даже шкаф, хотя в обычном состоянии не смогла бы даже стронуть их с места. Отчаяние придавало ей силы.
Дети сначала молча наблюдали за ней при свете ночника, а затем разразились испуганным плачем.
– Зачем вы это делаете, мисс Морли?
– Чего вы испугались?
– Кто порвал ваше платье?
Вопросы задавала шестилетняя Люси, которая была более наблюдательна, в то время как ее младшая сестренка, просившая пить, только громко плакала, потому что происходило нечто такое, чего она не понимала.
И лишь когда вся мебель, находившаяся в комнате, была сдвинута в кучу около двери, Друзилла рухнула на пол. Она лежала почти без сознания в холоде и в темноте.
Наконец испуганные дети, которые трясли ее и тянули за руки, заставили ее вспомнить свои обязанности. С трудом поднявшись на ноги, она надела халат и уговорила детей улечься в постель.
– Все в порядке, – как заведенная повторяла она, – теперь уже все хорошо.
Но она знала, что впереди ее не ждет ничего хорошего.
Никогда больше не сможет она зайти в классную комнату, не опасаясь, что кто-то нападет на нее из темноты.
Глядя на коврик у камина, она всегда будет вспоминать при этом тошнотворное прикосновение мужских рук, лицо, искаженное похотью, горящие глаза, губы, влажные от страсти.
Наконец дети заснули, но она лежала поверх одеяла, слишком измученная и перепуганная, чтобы раздеться.
Лишь когда наступило утро, она осознала, в каком ужасном положении находится.
Ее первым желанием было упаковать вещи и покинуть этот дом, но она отлично понимала, что в этом случае она больше не сможет найти себе место.
В бюро по найму прислуги ей в прошлый раз совершенно ясно дали понять, что больше не собираются подыскивать для нее работу. Поэтому вместо того, чтобы уехать, как ей следовало бы сделать, она уныло отправилась на поиски леди Уолден.
Пунцовая от смущения, с трудом подбирая слова, движимая отчаянием, она сказала:
– Я вынуждена обратиться к вам, миледи, чтобы вы попросили лорда Уолдена не приходить больше в классную комнату. Я полагаю, вы понимаете, как мне трудно об этом говорить, но прошлой ночью, когда я возвращалась из вашей спальни, он нанес мне оскорбление.
Она хотела было продолжить, но леди Уолден перебила ее.
– Я уже слышала от лорда Уолдена о вашем поведении, мисс Морли, – сказала она ледяным тоном. – Вы немедленно оставите этот дом. Я не дам вам никаких рекомендаций и, поскольку я считаю, что вы особа, совершенно не подходящая для того, чтобы заниматься воспитанием детей, не заплачу причитающегося вам жалованья.
– Но это же несправедливо! – горячо воскликнула Друзилла. – Завтра ровно месяц, как я служу у вас, не можете же вы выгнать меня из дому без единого пенса в кармане!
Леди Уолден холодно отвернулась.
– Его светлость рассказал мне, как вы докучали ему своими приставаниями, как вы не давали ему прохода. Я считаю себя совершенно свободной от всех обязательств в отношении вас, мисс Морли.
– Его светлость так сказал? – выдавила из себя Друзилла.
– Мне кажется, мисс Морли, – продолжала леди Уолден, – что вы не обладаете ни внешностью, ни способностями, необходимыми для того, чтобы воспитывать детей из дворянской семьи. Я посоветовала бы вам поискать такую работу, где вам не пришлось бы общаться с дамами моего круга или с их детьми.
Друзилла была слишком потрясена, чтобы отвечать. И прежде чем она смогла заговорить, леди Уолден сказала:
– Это все, мисс Морли. Наша беседа окончена.
Друзилла вышла из комнаты, чувствуя себя скорее оскорбленной, чем униженной. Она шла по коридору, глаза ее сверкали от гнева, она с трудом сдерживала ярость, но внезапно ей пришло в голову, что она осталась без средств к существованию.
Она вошла в спальню и обнаружила, что детей там нет. Очевидно, их отправили на прогулку с одной из горничных.
Ее дешевенький чемодан стоял посреди комнаты, а на столе ее ждало письмо.
Еще не открыв его, Друзилла уже знала, что в нем найдет. На листе плотной бумаги, украшенной монограммой, было написано всего несколько слов сильным, твердым почерком.
«Отправляйтесь по адресу: 27, Лавендер-Лейн, Риджентс-Парк».
В конверте лежал соверен. Она сразу же поняла, для чего лорд Уолден нажаловался на нее.
41 
