очень нудно 
111 
Ее сердце чуть не выскочило из груди, когда один из разбойников коварно подкрался сзади и занес над Фицроджером тяжелую булаву. Она закричала, предупреждая об опасности, но ее муж уже развернулся и ушел от удара, как если бы у него были глаза на затылке.
Улучив какой-то миг между двумя ударами, он даже улыбнулся ей весело и беспечно, как будто это была просто забавная игра.
Она с удивлением обнаружила, что улыбается ему в ответ. Это была не игра, и тем не менее никогда прежде она так остро не наслаждалась жизнью. Если даже ей суждено умереть на этой дороге — такая смерть будет не хуже, а даже лучше многих.
Но ни за что на свете она не сдастся в плен.
Тяжелый меч грозно просвистел в воздухе совсем близко от головы Фицроджера. Он мощным ударом отбил его и развернул коня, чтобы сразиться с другим нападающим.
Ранило еще одного солдата из их охраны, но враги понесли гораздо больше потерь. Один Фицроджер уложил не меньше троих. Имоджин с нетерпением ждала, когда кто-нибудь окажется достаточно близко и она воткнет в него свои стрелы. Она кричала от восторга, приветствуя каждый удачный удар и радуясь каждому поверженному врагу.
Упал еще один солдат из их отряда.
И тут разбойник наехал прямо на Имоджин. Она подняла лошадь на дыбы, стараясь отпугнуть его, и громко закричала. Фицроджер бился с двумя противниками, но сумел развернуть своего коня, чтобы ее прикрыть.
Он бился не на жизнь, а на смерть и все же умудрялся защищать и ее! Это было просто чудом.
Но тут лошадь одного из нападавших задом уперлась в ногу Имоджин, грозя раздавить ее своей тяжестью. Ах, с каким наслаждением Имоджин воткнула стрелу в конский зад!
Лошадь шарахнулась в сторону. Всадник удержался в седле, но на какую-то секунду открылся для удара.
И снова все замедлилось, как во сне.
Незащищенное место между наплечниками и шлемом их врага было видно Имоджин так же хорошо, как яблочко в центре мишени. И меч Фицроджера безошибочно нашел это место. Разбойник даже не успел понять, что ему конец, а ее муж со смертоносной ловкостью еще раз взмахнул мечом и отсек руку его сообщнику. Тот завыл от ужаса и грянулся оземь.
— Хорошая работа! — похвалил Фицроджер свою жену.
Ее сердце пело от счастья.
На него снова готовились напасть трое противников, но что-то остановило их атаку. Что же?
Ничего удивительного, что они боятся такого рыцаря, как Фицроджер!
И опять засвистели стрелы.
Одна ударила Имоджин по шлему, так что ее голова чуть не отвалилась. Она вскрикнула от испуга. Но гораздо больше стрел попало Фицроджеру в правый бок, не прикрытый щитом.
Кажется, семь штук. Теперь он был похож на ежа.
Он зло выругался, но Имоджин видела, что эти стрелы не могли причинить ему серьезного вреда. Тем не менее они пронзили кожу, лишив правую руку возможности держать меч. Он перекинул клинок в левую.
Последний из их солдат упал бездыханный, и дравшиеся с ним двое бандитов присоединились к трем своим дружкам. Один из них зловеще ухмылялся.
Время как будто остановилось.
Она увидела, как трое разбойников перекрыли дорогу на Кэррисфорд.
Она увидела, как двое других медленно, словно нехотя, приближаются к ним.
Она увидела, как из ран Фицроджера сочится кровь.
Когда он кивнул в сторону леса и почти спокойно сказал: «Туда!» — она бросила на землю бесполезный щит и колчан и направила лошадь в густую чащу.
Они неслись, не разбирая дороги, заставляя лошадей перепрыгивать через поваленные деревья и рискуя в любой момент слететь на землю, зацепившись за сук. Но остановка означала верную смерть для него, и гораздо более ужасную участь для нее.
Он был рядом с ней, однако Имоджин понимала, что во время этой бешеной скачки может полагаться только на себя — иначе она погибнет.
Она слышала, как трещат ветки под копытами лошадей их преследователей, но постепенно этот звук становился все тише.
Ее шлем слетел с головы, сбитый ударом толстой ветки, чуть не свалившей ее с седла. После этого она поехала медленнее.
От ее юбки остались одни лохмотья, но она была благодарна небесам за то, что ткань оказалась ветхой. Иначе ее наверняка сдернуло бы на землю.
Ее муж обнаружил в подлеске оленью тропу и поехал по ней. Имоджин, придержав своего коня, ехала следом.
Тропа вилась и вилась по оврагам, пока не спустилась вниз с косогора — такого крутого, что лошадь могла сорваться в пропасть в любой момент.
111 
