Последние отзывы

  34  

Она взяла меня за руку; ее пальцы постоянно двигались и были цепкими, словно птичьи когти.

— Изумительная работа, — сказала я.

— Тебе правда нравится? Клер? А ты сама не достаточно усердна. Я ведь тебе много раз говорила, что это совсем не трудно, нужно только терпение и усердие.

— Вы забыли, тетя Сара, — сказала я мягко, — я не Клер, я — Кэтрин, вдова Габриэля.

— Так, значит, ты пришла посмотреть мои гобелены, Кэтрин? Давно пора. Тебе они понравятся, я знаю. — Она подошла ко мне ближе и пристально вгляделась мне в лицо. — Ты ведь тоже займешь свое место в одной из моих картин. — Как только я буду знать, где тебя поместить.

— Меня? — удивленно переспросила я, не понимая, о чем она говорит.

— Подойди ближе. Смотри. Узнаешь, что это?

— Это наш дом.

Она издала довольный смешок и, снова взяв меня за руку, потянула за собой к большому шкафу, стоящему в углу. Когда она его открыла, из него выпали рулоны холста. Она подняла их, смеясь. В этот момент она уже не казалась старухой — настолько быстры и энергичны были ее движения. В шкафу стоял небольшой ящик, который она распахнула, открыв моему взору целую гору мотков разноцветного шелка.

— Я сижу здесь и вышиваю, — сказала она, любовно поглаживая шелк, — стежок за стежком, все, что я вижу. Сначала я это зарисовываю. Я покажу тебе мои рисунки. Когда-то я думала, что стану художницей, но потом решила, что вышивать гобелены интереснее.

— Ваши вышивки просто чудесны, — сказала я. — Можно я взгляну на них поближе? Особенно на ту, где дом. Он просто как настоящий, даже разные оттенки камней переданы удивительно точно.

— Иногда бывает трудно подобрать нужный тон, — ответила она, вдруг надувшись, как обиженный ребенок.

— И люди… да ведь их можно узнать!

— Да, — она снова просияла. — Вот мой брат и моя сестра Хейгэр; а это моя племянница Рут и мой племянник Марк — он умер, когда ему было четырнадцать лет, а вот Габриэль, Саймон и я сама.

— И все смотрят на дом, — сказала я.

— Да, мы все смотрим на дом. Ты теперь тоже должна бы стоять здесь среди нас. Но я не думаю, что ты бы смотрела на дом. Клер тоже на него не смотрела.

Я не имела представления, что она хотела этим сказать, а она, не объясняя, продолжала:

— Я многое вижу в этом доме. Я наблюдаю за всем, что происходит. Я видела, как ты впервые вошла в дом, а ты меня не видела.

— Так это вы были в галерее менестрелей?

— Да, а ты разве заметила меня?

— Я заметила, что там кто-то был.

Она кивнула.

— Оттуда много чего можно увидеть, а тебя чаще всего не видит никто. А вот свадьба Мэттью и Клер.

Передо мной было удивительно точное изображение Киркландской церкви, рядом с которой стояли жених и невеста. В женихе было нетрудно узнать сэра Мэттью. Сходство, которого она достигала с помощью мельчайших стежков, было просто поразительно. Она действительно была настоящей художницей.

— А это — свадьба Рут. Ее муж погиб от несчастного случая на охоте, когда Люку было десять лет. Вот как это случилось, смотри.

И тут я поняла, что передо мною, на стенах этой комнаты, представлена история семьи Рокуэлл, увиденная глазами этой странной женщины. У нее, должно быть, ушли годы на то, чтобы воспроизвести все эти сцены и события на холсте.

— Смотри, Кэтрин, — продолжала она, словно откликаясь на мои мысли, — здесь целая галерея. Когда я умру, люди узнают по моим гобеленам, что происходило в нашей семье. Это гораздо лучше портретов — из портретов мало что можно узнать.

Я обходила комнату и на каждой стене видела сцены из жизни обитателей Киркландского веселья. На одной из них мужа Рут несли по лесу на носилках, на другой он лежал на кровати, вокруг которой со скорбными лицами стояли его родные. Следующая сцена изображала смерть Марка, и между всеми этими картинами были изображения дома со стоящими перед ним фигурами.

— Это ведь Саймон, правда? — спросила я, остановившись у одной из вышивок, на которой был дом.

— Да, он тоже смотрит на дом — потому что он может ему достаться. Если вслед за Габриэлем умрет Люк, дом перейдет к Саймону.

Говоря со мной, она внимательно меня разглядывала и вдруг она достала из кармана блокнот и быстро сделала набросок моей фигуры и лица. Сходство было несомненно.

— У вас замечательно получается, — похвалила я ее.

Она бросила на меня пронзительный взгляд и спросила:

  34