7 
– В общем, отдельные случаи бывают, а преступной системы нет, – заключил десятник, едва Лигет прервался. – Десяток-другой отрезов сукна купеческие приказчики иногда утаят, пару коробок перламутровых пуговиц… да, пожалуй, и все. Реальных же контрабандистов у нас днем с огнем не сыщешь.
– Ну если поискать, то найти можно, да только не на таможне, – усмехнулся трактирщик. – Ее-то они обходят десятой дорогой.
– Вот-вот, – кивнул Готард. – С таможней они просто не связываются – под аркой запрещенный товар при всем желании не протащить, обязательно попадешься. И скажу я тебе – на такую дурость ни один контрабандист не сподобится! Ведь единственный товар, который имеет смысл тащить из степи, это «Эльвийская пыль». А за ее ввоз светит пожизненная каторга без всяких поблажек… И какой, по-твоему, идиот согласится тащить такой груз под аркой?
– Таких идиотов нет, – поддержал Готарда трактирщик. – «Эльвийскую пыль» все больше верхом переправляют, ну или в крайнем случае с бегунками… Но никак не через таможню.
– Что за бегунки такие? – тут же полюбопытствовал я.
– Да просто олухи, – поморщился десятник. – Не преступники даже… Обычные люди, которых торговцы дурью подвязывают к своему делу за карточные долги или еще как. И подряжают доставить товар с того берега Леайи.
– Находятся остолопы, что поддаются на уговоры разом расплатиться по долгам, просто смотавшись разок за реку и обратно. Только шансов у них практически нет, – поделился Лигет. – В окрестностях Остмора пять сотен конных егерей расквартировано, чтобы таких вот бегунков ловить.
– И дело свое парни знают! – подхватил десятник. – Всю реку обложили – везде посты, пикеты и разъездные патрули. Мышь не проскочит!
– Угу, – кивнул трактирщик. – Шансов пробраться через кордон практически нет. – И поднял взгляд на потолок: – Потому почти весь поток дури верхом идет. Там, где до контрабанды ни таможенникам, ни егерям не добраться.
– Это как так? – не понял я многозначительных намеков.
– Да очень просто, – усмехнулся Лигет. – Торговцы дурью засылают в степь своих эмиссаров, те закупают «Эльвийскую пыль», возвращаются к границе, мастерят небольшой воздушный шар и, дождавшись попутного ветра, запускают его. Предварительно загрузив десятком фунтов дури и снабдив магическим маячком. И через несколько часов груз уже на территории Империи. Благополучно миновав все кордоны и заставы, приземлился в какой-нибудь глуши. Где его и подберут. И при этом для самих торговцев дурью – почти никакого риска быть пойманными.
– Хитрый способ, – восхитился я изобретательностью местных.
– Понял теперь, почему контрабандистов у нас тут нет? – спросил десятник и сам же ответил: – Потому что при таком раскладе им просто на фиг не сдалась таможня!
– В общем-то понял, – ответил я, сосредоточенно размышляя над здешними реалиями. И, подумав, осторожно заметил: – И все же мне кажется, не все так славно у торговцев дурью. Их воздушный транспорт вряд ли надежен… Демон его знает, куда занесет этот воздушный шар. Замаешься гоняться за ним и искать.
– Это да, – согласился Лигет. – Только торговцы дурью остаются в наваре, даже получив лишь малую часть отправленного. Сколько там, в степи, эта «Эльвийская пыль» стоит? Ну три, ну пять золотых за фунт… Все зависит от жадности сборщиков. У нас же этот же самый фунт, ежели за раз продать, не меньше чем за полсотни уйдет. А если по частям расторговать, то и всю сотенку наварить можно.
– Ничего себе! – присвистнул я. – При такой разнице в цене действительно мало кого будут волновать потери некоторой, даже значительной части груза.
В этот момент распахнулась дверка, отделяющая кухню от зала. И появилась, видимо, та самая Лидия, к которой ранее обращался трактирщик. А может, и не она. Но поднос с едой в руках у девушки был.
И глядя на нее, я окончательно упал духом. Нет, роста она оказалась обычного и телесной мощью не впечатляла. Разве что чуть полновата, на мой вкус… Но смотреть на нее без слез невозможно – до того жалко бедную становится. Косая на правый глаз, лопоухая, нос – как клюв хищной птицы. А улыбаться ей вообще противопоказано! Ибо зубы все кривые: какие внутрь загнуты, а какие наружу торчат. Просто страх смертный во плоти!
– Как же вы здесь живете?! – вырвалось у меня. И сказал уже чуть тише, чтобы не расстраивать бедную девушку: – Тут же милосердный дом для увечных впору открывать, а не трактир!
7 
