очень нудно 
41 
— Как они могли догадаться о прибытии фрегата? Кто мог их предупредить? От Нуку-Хива путь неблизкий.
— Атеа всегда все знает, — подала голос Моана.
— Хватит говорить о нем, как о Господе Боге! — разозлился Тайль.
— Сжечь, капитан? — помощник кивнул на бамбуковые хижины.
— Это мы всегда успеем сделать.
— Моана, где тут «дворец» вождя? — спросил Рене, на лице которого появилось болезненное выражение.
Плавно покачивая бедрами, девушка пошла между хижин. Остальные двинулись следом. Морис вновь подумал о том, что напрасно взял ее с собой. Это было опасно. Но с другой стороны, следовало сразу отправить Моану обратно на Нуку-Хива. Сейчас же он не хотел и не мог оставлять ее на корабле в окружении нескольких десятков мужчин.
Очутившись в жилище Атеа, Рене внимательно обследовал его. Никаких следов пребывания Эмили, ни малейшей вещички, ни единой зацепки.
Морис с любопытством огляделся. И здесь могла жить француженка, парижанка?! Он всегда считал, что для женщин крайне важны всяческие удобства. Неужели эта странная Эмили Марен была счастлива в бедной хижине?
— Надо найти эту крепость, — сказал он вслух.
— Я покажу, я примерно знаю, где это, — ответил Рене.
Отряд отправился вглубь острова. К несчастью, вскоре путь преградила стена высокого тростника, похожего на лес стальных прутьев. Густые заросли протянулись насколько хватало глаз, и их было трудно раздвинуть и отстранить, а через некоторые было не продраться даже ползком.
Полумрак, духота, непролазные дебри — это место выглядело воистину заколдованным. По телу солдат ручьями струился пот, из сомкнутых губ вырывались ругательства.
— Нам надо добраться вон туда! — Рене показал на далекий холм.
Вскоре местность стала не такой дикой; появились поля, засеянные таро. Рене знал, что заквашивание таро в ямах обеспечивает местным жителям постоянные запасы продовольствия. Едва ли укрывшимся в крепости людям грозил голод даже при долгой осаде.
Когда раздвинув очередные заросли путники увидели каменную плиту со странными статуями, Моана в страхе отшатнулась.
— Духи, — прошептала она, — они преграждают путь к крепости!
Однако Морис взял ее за руку и уверенно повел за собой. А Рене сказал себе, что самым злым духом, какой когда-либо являлся в Полинезию, был белый человек.
Несколько дней назад Атеа получил сообщение, что к Хива-Оа движется огромный корабль с большим количеством белых людей: вождь предусмотрительно выставил плавучие посты на всех водных путях, ведущих к острову.
Атеа приказал людям спокойно, без паники собраться, взяв с собой все, что им понадобится в крепости, и дружно покинуть деревню.
Укрепление, построенное на вершине холма, было отличным местом для обороны и наблюдения за противником. Эту крепость начал строить еще дед Атеа; правда, не для того, чтобы воевать с европейцами, а для защиты от враждебных племен.
При помощи грубых тесел из базальтовой дайки и заостренных роющих деревянных орудий десятки мужчин устраивали террасы для размещения воинского лагеря и постройки хижин для мирных жителей. На случай осады внутри крепости были вырыты облицованные камнем ямы, где скапливалась дождевая вода. Кроме того, поблизости от укрепления, в нижней части склона находился охраняемый источник.
На верхней террасе располагалась резиденция вождя, который во время войны становился главнокомандующим. Находясь на главном пункте, вождь мог легко перебросить силы обороны в место, которое подвергалось угрозе.
Эмили поселилась в удобной хижине, построенной на площадке, при взгляде с которой захватывало дух. Живописные долины, ниспадающие каскадами ручьи, кокосовые и пальмовые рощи, глубокие ущелья.
Когда внутрь ее нового жилища вошел Атеа, Эмили почудилось, что его фигура окружена золотистым сиянием. В его взгляде появилось какое-то новое выражение. В глазах молодого вождя сияла жизнерадостная душа его народа, и вместе с тем в них была готовность к смерти.
Подойдя к мужу, Эмили положила руки ему на плечи.
— Они идут сюда?
— Да.
— Кто они и сколько их?
— Должно быть, французы. Сколько — пока не знаю.
— Я могу выйти к ним и поговорить с ними. Попрошу их уйти и не нападать на нас.
— Нет, Эмалаи. Я вообще не хочу, чтоб они знали, что в племени есть белая женщина.
— Не уходи, — попросила она.
41 
