20 
Это заняло у меня месяц, но, когда всё было очищено, мама сдержала своё слово. Парни начали жаловаться, что у меня появилась отдельная комната, но мама напомнила им, что я старше.
Когда я уехал, никто так и не занял мою комнату. Я ожидал, что близнецы сразу начнут бороться между собой за неё, но, на удивление, они этого не сделали. Вина поглотила меня. Было ли это потому, что они надеялись, что я всё-таки вернусь домой?
Я бросил сумку на пол и опустился на кровать. Я скучал по дому. Я люблю это место. Я люблю, когда мои братья рядом и мы все вместе работаем на земле, на которой в своё время работал наш отец. Это моя жизнь. Или точнее, это было моей жизнью до того дня, когда всё вокруг меня рухнуло.
Я забрал этот секрет с собой, но я больше не могу хранить его. Стил должен знать. Его сердце будет разбито, как и моё, которое настолько истерзано, что его невозможно излечить. Стил переживёт это и, в конце концов, будет двигаться дальше. Я должен в это верить.
Мучительная мысль о том, что Дикси так легко смогла влюбиться в кого-то ещё, сводила меня с ума. Просто потому, что я не смог встретить кого-то, кто смог бы заполнить пустоту в моей жизни, не значит, что и она не может двигаться дальше. Я хочу, чтобы Диски была счастлива, и знание того, что я снова должен буду причинить ей боль, делает всё только хуже.
Тяжёлые шаги оповестили меня о том, что у меня появилась компания. Я ожидал Стила. Я знал, когда уходил из «Джека», что он последует за мной. Да, я заревновал, когда он назвал Дикси «деткой», но не поэтому я ушёл. Причина, по которой я повёл себя так по-свински, заключалось в том, что мысль о том, что я должен буду ему рассказать, стучала у меня в голове. Я не мог просто сидеть и наблюдать. Он должен знать.
Я поднял свой взгляд с пола и встретился с озабоченным, но решительным выражение лица Стила. Он пришёл сюда, чтобы бороться за неё. Чтобы убедиться, что я не испорчу их отношения. Я должен сказать ему.
— Я люблю её, — сказал мой младший брат, нарушая тишину.
— Её легко любить, — ответил я.
Губы Стила сжались. Он не хочет думать о том, что я могу представлять для него угрозу.
— Ты сломал её, а затем покинул. Она теперь моя, Ашер. Моя. Я даже буду бороться с тобой за неё, если ты заставишь меня.
Я встал и заметил, как Стил сразу напрягся. Он действительно подумал, что я ударю его? Я всегда на протяжении многих лет защищал его, выбивая всё дерьмо из обижавших его хулиганов. Он мой брат. Я хочу, чтобы он был счастлив. Если бы единственной проблемой были только мои чувства к Дикси, то я бы ушёл с его пути, чтобы они были счастливы. Но не в этом проблема, как бы сильно я ни хотел этого.
Подойдя к дальнему углу чердака, я сдвинул не прикреплённую к полу доску и нагнулся, чтобы вытащить старую коробку для обуви. Мой мир был разрушен, когда я нашёл её три года назад. В то время в моей жизни каждое хорошее воспоминание было связано с Дикси. Содержание этой старой коробки отняло у меня их, разрушило меня, оставив лишь опустошённого мужчину.
Я смахнул пыль. Эту коробку перестали открывать задолго до того дня, когда я нашёл её, передвигая мебель для того, чтобы кровать не находилась прямо над гостиной на скрипучих половицах. Я планировал в те выходные тайком провести сюда Дикси, но этого так и не произошло.
Я опустился на кровать, осторожно придерживая коробку. Из-за её содержимого одно только прикосновение к ней вызывало агонию. Нет сомнений или вопросов в том, правдиво ли содержимое коробки. Смотря на Стила, я знаю, что собираюсь полностью разрушить не только его надежду на совместное будущее с Дикси, но и каждое воспоминание о нашем отце, которое у него есть. Он столкнётся с тем же, с чем столкнулся в своё время я.
— Я никогда не оставлял её. Никогда не переставал любить, — сказал я, поднимаю крышку коробки. — Я нашёл это три года назад, Стил. Я ни с кем не собирался делиться этим, но я никогда не мог представить себе, что один из моих братьев влюбится в мою девушку. — Я покачал головой. — Она не моя девушка. Она не может быть моей девушкой. — Опустив руку на дно коробки, я вынул письма, которые так много раз складывались и разворачивались, что все их края были потрёпаны. — Вот почему она не может быть и твоей девушкой, — сказал я, а затем протянул письма моему брату.
Стил со страхом в глазах смотрел на меня, как будто знал, какой ужас его ждёт ещё до того, как заглянул в письмо.
— Что это? — спросил он дрожащим, неуверенным голосом.
20 
