Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
57 
— Ты не можешь есть в комнате, — голос Далласа был удивлённым и позабавленным.
— Мне насрать, — ответил я, захлопнув за собой дверь, а потом закрыл её на замок. Они могу последовать за мной или только Даллас, просто чтобы посмотреть, насколько сильно ему удастся вывести меня из себя.
Я услышал его смех и как Стил что-то говорит низким, рокочущим тоном. Я не пытался вслушиваться. Я сел на верхнюю ступеньку, заканчивая есть в тишине. Если я достаточно быстро доем, то смогу избавиться ото всех доказательств на кухне прежде, чем вернётся мама. Она в саду. Конечно, это означает ещё больше насмешек от Далласа. Я предпочёл бы иметь дело только с мамой.
Я снова и снова воспроизводил в голове голос Дикси, её слова о том, какой счастливой я когда-то делал её. Я ненавижу причинять ей боль, любую боль. Я хочу, чтобы она поняла, что каждый раз, когда я отталкиваю её, каждый раз, когда держу между нами дистанцию, моё существо разрывается на части. Это нелегко для меня. С того момента, как я нашёл эти письма в коробке, моя жизнь потеряла смысл. Я был совершенно опустошён и не мог больше испытывать радость. Кажется, теперь пустота всегда будет моим спутником.
Извращённая вина, с которой я жил на протяжении трёх лет, ушла, но не боль от потери Дикси. Она не последняя девушка, с которой я был, но единственная, которая имеет значение. Я вижу только её лицо. Никому не удалось заставить меня почувствовать себя цельным, кроме неё. Никому не удалось заставить меня планировать моё «вечно», кроме неё, только моя Дикси. Я думал, что, возможно, со временем появится другая, которая займёт её место, но всё, что я в итоге понял: как только ты нашёл совершенство, всё остальное бледнеет в сравнении с ним. Кусочек пазла всегда будет отсутствовать в твоей душе.
Глава Двадцать Третья
ДИКСИ МОНРО
Уставившись в окно кухни, я налила себе ещё одну чашку кофе. Я так и не заснула прошлой ночью. Даже на несколько секунд. Чувство вины не позволило мне. Я несправедлива повела себя со Стилом. Я и прежде знала это, но позволила ему убедить меня остаться с ним, потому что он действительно верит, что однажды я смогу забыть Ашера. Он верит, что у нас есть шанс. Я должна разрушить его надежды. Он важен для меня, я хочу, чтобы он был любим так же, как любит сам — целиком, без колебаний. Он хороший парень и должен иметь всё это. Я слишком сломлена, разрушена. Даже если он отказывается замечать это.
Будет нелегко всё рассказать. Я знаю, что независимо от того, насколько хорошо я подготовлюсь, он попытается остановить меня. Убедить не делать этого. Я должна быть сильной, иначе буду вечно его мучить. Он возненавидит меня — все Саттоны возненавидят — особенно сейчас, сразу после инцидента с Бреем и Скарлет, но я не могу постоянно подыскивать причины, чтобы откладывать этот момент. Я должна сделать это сегодня. Я должна покончить с этим, чтобы он мог двигаться дальше.
Я допила чашку в три больших глотка. Я даже не почувствовала вкуса. Я пила кофеин и мысленно концентрировалась на задачах, которые должна выполнить. То, что я собираюсь сделать, ничего не изменит между мной и Ашером. После вчерашнего дня я знаю это. Он решил, что никогда не сможет быть со мной. Знание, что он не любит меня так, как я люблю его, всегда глубоко ранило.
— Ты рано. До работы ещё два часа, — сказала мама, зевая. Она всматривалась в моё лицо. Уже шесть утра, а я пью кофе с пяти.
— Я не смогла заснуть, — ответила я, зная, что ей это и так известно.
Она подошла ко мне сзади, обняла за талию и положила подбородок мне на плечо.
— Не просто сделать то, что будет правильно. Но ты и так знаешь это.
Даже без моих объяснений она знает. Всё видит и легко читает моё сердце. Слёзы навернулись мне на глаза, потому что моя мама ожидает, что я правильно поступлю: отпущу Стила, буду честна во всём. Всё это время она ждала, когда я сама приду к этому.
— Однажды появится другой мужчина. И Ашер Саттон станет только воспоминанием. Ты никогда не забудешь его, но ты исцелишься и начнёшь двигаться дальше. Так устроен мир, сладкая. Хотя я знаю, что сейчас тебе трудно в это поверить.
Мысль полюбить кого-то ещё, кроме Ашера, кажется душераздирающей, и прямо сейчас я не могу её принять.
— Я знаю, — хмуро ответила я.
Мама снова крепко обняла меня.
— Ты молода, жизнь не предрешается в восемнадцать. Мы редко, отдав сердце в пятнадцать, больше никогда не влюбляемся.
57 
