3 
— Я поставлю защиту, — услышала голос Джиоллэйдха, а потом провалилась в сон. Как в темную воду. И спала крепко, очень крепко, до момента, когда что-то словно толкнуло изнутри.
С тех пор, как мы покинули Руадх, я спала нервно. Нет, засыпала быстро, но просыпалась часто и прислушивалась к темноте вокруг. Вот и сейчас: приоткрыла глаза, чувствуя, как в груди бешено колотится сердце. Под потолком одиноко светил один огонек, оставленный в качестве ночника, вход в пещеру чуть поблескивал магической защитой. А неподалеку раздавались звуки, от которых краска бросилась в лицо. Даже уши запылали. А ведь можно уже привыкнуть. Аерона с рыжим занимались этим каждую ночь.
Я держалась минут пять, потом не выдержала. Украдкой приоткрыла глаза и чуть повернула голову, хотя разум предлагал не совершать подобной глупости. Зачем подглядывать? И все равно меня словно кто-то подталкивал.
В полумраке, наполненном вздохами и легкими всхлипами, двигались два тела. Аерона уперлась руками в грудь Джиоллэйдху и двигала бедрами. Рыжий подавался навстречу, хрипло дышал и поглаживал ею всю. У сестры Дорана оказалась идеальная грудь: высокая, не слишком большая и с напряженными от вожделения сосками. Кажется, рыжему она тоже пришлась по душе, иначе почему он так ее мял.
Все, это сильнее меня. Я зажмурилась и резко отвернулась. Только подумала, что надо и уши закрыть, как услышала мурлыкающий голос Аероны:
— Рора, ну, может, хватит уже? Просто расслабься и присоединяйся к нам.
Мои глаза мигом распахнулись и округлились до размеров блюдечек. Что? Вот так запросто? Машинально развернулась снова в сторону любовничков. Аерона продолжала сидеть верхом на рыжем, а он приподнялся на локтях и очень внимательно смотрел на меня. Зеленые глаза чуть посверкивали в полутьме, как у кошки. Ага, рыжий огромный мартовский котяра с внушительным достоинством ниже пояса. Черт, взгляд туда съезжал сам собой.
— Ч-ч-что? — о, я уже заикаться начала. Плохая, плохая фейри, которая не понимает свободного секса.
— От тебя же пахнет желанием, — хрипло проговорил Джиоллэйдх, — иди сюда. Иди к нам.
Все же голос у ганконера звучал так, что внутри мигом все запульсировало от желания. Я даже прикусила кожу на запястье, чтобы боль слегка протрезвила затуманившееся сознание. Так нельзя, так неправильно! Нельзя поддаваться гормонам только потому, что меня хотят.
— Вам и двоим… — я сглотнула пересохшим горлом, кое-как выдавила, — неплохо. Я… я буду спать.
— Но ты же хочешь! — удивилась Аерона. Я проследила взглядом за тем, как она кончиками пальцем обводит соски Джиоллэйдха и кивнула:
— Хочу, да. Но это будет предательством по отношению к Дорану.
Стоило произнести его имя, и болезненно-сладкая пульсация внутри притихла, спряталась.
— Предательством? — теперь уже изумился рыжий. — Рора, ты думаешь, как человек. Или считаешь, что Король думает, как и ты?
— Важно, как думаю я, — ответила тихо, — приятного времяпровождения.
«Считаешь, что Король думает, как и ты»?
Вот об этом я старалась вообще не задумываться. Гнала от себя подобные мысли, но после фразы Джиоллэйдха они хлынули в голову отравленной волной. А богатое воображение лишь сделало их отчетливее. Как-то уже отстраненно слушая звуки разворачивающихся рядом игрищ, я все сильнее погружалась в самую что ни на есть черную ревность. Доран Король. А при дворе много красоток. Ладно, будем честными, все фейри красотки. И на некоторые недостатки никто внимание не обращает.
Гадкое воображение продолжало подкидывать сцены, от которых внутри все замерзало: Доран и три красотки на его постели. Где он обнимал меня. Почему нет? У них ведь своя мораль, свои взгляды, в которые я не могу вписаться.
С другой стороны, очень хотелось верить, что у Короля мозгов все же больше, чем у среднестатистического фейри. И вся кровь от головы в член не уходит.
* * *
— Мой Король, не мне вам говорить о том, что в Пустоши найти беглецов практически нереально. Серьезные помехи от дикой магии и…
— Кахир, — тихий голос Дорана заставил Тени съежится и замереть в углах просторного кабинета в сиренево-серебристых оттенках, — Я прекрасно осведомлен, какая ситуация в Пустоши.
Он совершенно черными глазами разглядывал нового советника. Тот хоть и побледнел, но взгляд не отвел. Молодец, трус на его посту долго не задержался бы. Но одобрение промелькнуло и исчезло под гнетом совершенно иных чувств. Тех, что раздирали его уже неделю. И которые приходилось скрывать ото всех.
3 
