очень нудно 
35 
— Да, — подтвердила осторожно, — обстоятельства и правда изменились.
— Я заметил.
Черт! Мы стоим в окружении Дикой Охоты и беседуем как старые знакомые. А у меня мышцы сводит от желания кинуться к нему. Это одержимость и та самая энергетическая привязка или просто глупый порыв дурной женщины? Если второе, то с этим еще можно жить. А вот первое для меня ощущалось чем-то сродни наркотической одержимости.
К наркотикам у меня с юности отношение было одно — строго негативное.
— Аврора…
И еще он меня называет полным именем! Я откашлялась, чтобы согнать с лица расползавшуюся улыбку. Но, кажется, Доран все замечал.
Почему его окружение, кстати, стоит и молчит? Мое тоже молчало, но опасливо, а его — равнодушно. Словно Король Охоты и Руадха каждый день вот так светски беседовал во время гона.
— Аврора, откуда у тебя дикие гончие?
— Приручила. Доброе слово и кошке приятно.
— Вот как, — усмехнулся Доран, — видимо, у тебя особенное доброе слово. Оно всем приятно.
И так посмотрел на рыжего, что я поняла: кое-кто может не выйти из Пустоши, а лечь здесь костями навечно.
Надо было установить кое-какие правила раз и навсегда. Пока мы на нейтральной территории.
— Доран.
— Аврора?
— Не трогай Джиоллэйдха.
И без того пугающие глаза Короля загорелись настоящим пламенем. Мне показалось даже, что их жар коснулся моей кожи. Нет, хватит, меня не запугать.
— Ты просишь за него? — теперь спокойствие в его голосе начало похрустывать льдом. Да уж, огонь и лед в одном флаконе. Просьба не смешивать и употреблять крайне осторожно, ибо смесь взрывоопасна.
— Да, потому что без его помощи я бы здесь не выжила. Без него и без Аероны.
— Он не спал с Авророй, — подала голос Аерона. Она сидела на земле и поддерживала Джиоллэйдха. Так, ему все же досталось. Но раз дышит, то все в порядке.
Доран не выразил никакой радости по поводу такой новости, но мне почему-то ощутимо стало легче дышать. До этого в воздухе чувствовалось напряжение, подобное тому, когда стоишь в темноте и не понимаешь откуда подкрадывается маньяк.
Кстати, он до сих пор протягивал мне руку.
— Аврора, я жду.
— Где винки? — спросила мрачно, косясь на руку. Красивая перчатка. Такой с лица кожу содрать можно за пару секунд.
— В Руадхе.
— Зачем?
Широкие плечи Дорана чуть дернулись: то ли он ими пожать пытался, то ли вздрогнул от сдерживаемого смеха. Правда, я ничего смешного не видела.
— Убивать их я не видел смысла, а тебе винки понравились. Почему бы им не переселиться в Руадх. Они неплохие няньки, кстати.
И помрачнел. Одновременно со мной.
— То есть ты как бы даже не допускал мысли, что я не вернусь?
— У тебя нет выбора, Аврора, — сообщили мне, — без хорошей подготовки, без энергетической привязки тебя просто может разорвать изнутри от магии. Она проснулась и требует выхода.
Даже так. Жить я хотела, тем более сейчас несла ответственность не только за себя. Рука дернулась и едва не прижалась к животу, удержалась в последний миг. Сжала пальцы в кулаке и тихо проговорила:
— Тогда мне придется вернуться, Король. Только вот дай слово, что хотя бы попытаешься смотреть на меня как на равную себе.
После моих слов вокруг все словно замерло в предвкушении ответа. Я разглядывала сжатый кулак и понимала, что в голове звонко и пусто.
Громкий хохот разнесся над Пустошью и взлетел в темно-серое небо. Король смеялся от всего сердца.
— Хаос, Аврора, — он тряхнул головой, — женщина, ты приручила диких гончих, выжила в Пустоши и пряталась от меня дольше недели. И после такого ты еще сомневаешься?
— То есть, ты не станешь пытаться сделать из меня инкубатор, запертый в четырех стенах?
— Нет, — отрезал Доран, — я даю тебе слово Короля, что буду прислушиваться к твоим словам, если дела будут касаться твоей судьбы. Но при этом, Аврора, и ты учитывай мой опыт и долгую жизнь. Даже если мое решение может показаться тебе жестоким, постарайся взглянуть на него через призму взглядов фейри.
— И Джиоллэйдх останется живым и при Дворе Теней?
— Да, останется. Раз он не прикасался к тебе, то я не стану его убивать. Хотя он понесет наказание за побег. Вместе с моей сестрой. И способ выберу я лично.
Что-то мне резко захотелось сглотнуть. Но все же наказание — это не казнь. Главное — мои спутники будут жить.
— Я возвращаюсь.
35 
