26 
– Очень нравятся, – улыбнулась она. – Особенно десерты.
– Тогда закажи канноли. Они здесь просто восхитительные. Да, забыл сказать, что здесь нет меню. Здесь знают кулинарные предпочтения постоянных клиентов, и каждый из них всегда получает то, что ему по вкусу.
Когда к их столику подошел официант, Ролло, к удивлению и восхищению Дэйзи, заговорил с ним на беглом итальянском.
– Надеюсь, ты не против, что я сам заказал для тебя еду, – обратился он после этого к Дэйзи. – Будь на твоем месте другой человек, я не стал бы этого делать. Но тебя я знаю почти так же хорошо, как самого себя.
– Неужели?
– Не зря же мы с тобой потратили так много времени, играя в вопросы и ответы.
Ролло ослепительно улыбнулся, и она просто кивнула. Неужели она думала, что имеет для него какое-то особенное значение?
Чтобы скрыть свое смущение, Дэйзи передвинула свой стакан для воды.
– Уверена, что еда будет очень вкусной. Знаешь, я нахожусь в приятном предвкушении. Я очень редко ем вне дома. Наверное, причина в том, что я много работаю в ресторане моих родителей.
– «Рай в шалаше» весьма забавное название.
Она вскинула подбородок:
– Вовсе нет. Мои родители любят друг друга и то, чем они занимаются. Они небогаты, зато очень счастливы. Именно поэтому их ресторан называется «Рай в шалаше».
Поняв, что ее голос звучит слишком напряженно, она замолчала. Ей совсем не хотелось обсуждать идеальные отношения своих родителей с человеком, который предложил ей фиктивный брак. Чтобы сменить тему, она обвела взглядом зал:
– «Бовас» оказался совсем не таким, каким я себе его представляла. Он такой маленький и…
– Обычный? – предположил Ролло.
Она кивнула:
– Он похож на столовую в чьем-то доме. – Ее взгляд задержался на темноволосом мужчине в рубашке поло, и ее глаза расширились. – Это же…
Ролло прижал палец к своим губам:
– Да, это он и его не менее знаменитая жена. Они живут в районе Трайбека и приходят сюда два раза в месяц.
– Правда? – удивилась она.
Он пожал плечами.
– Здесь готовят лучше, чем в других ресторанах города.
– А как часто ты здесь бываешь?
– Обычно пару раз в неделю.
Официант вернулся с водой и оливками. Воспользовавшись этой небольшой паузой, Дэйзи попыталась подсчитать, скольких женщин он приводил сюда за год, и остатки ее радости вмиг улетучились. Тогда она быстро напомнила себе, что личная жизнь Ролло ее не касается. Что их связывают только деловые отношения.
– Что-то ты притихла. – Голос Ролло прервал ее размышления.
– Я думала. – Она изобразила на лице улыбку: – Точнее, пыталась кое-что посчитать.
Он посмотрел на нее с недоумением:
– Посчитать? Надеюсь, ты не собираешься предложить мне оплатить счет пополам?
– Нет! Хотя я не понимаю, почему мне не следует этого делать. Я не бездельница. У меня есть деньги.
Ролло проигнорировал ее слова:
– Итак, что ты пыталась посчитать?
– Не важно. – Взяв стакан, она сделала глоток воды. – Это правда пустяки.
За этим последовала короткая пауза, во время которой он задумчиво смотрел на нее.
– Хорошо, – произнес он наконец. – Но обещай мне, что, если это станет проблемой, пусть даже не совсем твоей, ты мне скажешь о ней. Тогда я смогу тебе помочь.
Теперь настала очередь Дэйзи погрузиться в молчание. Ролло решил, что ее беспокоит долг Дэвида. Она вгляделась в его лицо, не понимая, хочет он на самом деле ей помочь или просто играет роль заботливого жениха.
– Хорошо. Обещаю, – ответила она, спрятав свое смущение за улыбкой.
– Хорошо. Я заказал бутылку кьянти. Надеюсь, ты не против?
Внезапная смена темы сбила ее с толку. Теперь он разговаривал с ней так, будто они были настоящей парой.
– Конечно нет. По правде говоря, я совсем не разбираюсь в вине. Его выбирает и покупает Дэвид, а я его просто пью.
Ролло улыбнулся:
– У нас с моим сомелье дело обстоит точно так же.
– У тебя есть свой собственный сомелье?
– Конечно есть, – произнес он с притворным удивлением. – Разве он есть не у всех?
Дэйзи рассмеялась:
– Ну разумеется. Мне нужно проконсультироваться с моим сомелье и убедиться, что ты сделал правильный выбор.
Его зеленые глаза блестели.
– Поверь мне, я сделал правильный выбор.
Сердце запрыгало у нее в груди. Было очевидно, что он говорил о еде и вине, но ей хотелось, чтобы он имел в виду ее.
Когда к ней наконец вернулось самообладание, она наклонила голову и сказала:
26 
