очень нудно 
52 
В будущем им придется быть более осторожными. Но теперь, когда герцог женился, граф Шелдон, вероятно, поверил объяснениям своей супруги.
«Когда мы снова окажемся в Англии, — подумала Антея, — герцог опять возвратится к своим друзьям, к своим прежним увлечениям. Конечно, на официальных приемах мы будем появляться вместе. И может быть, иногда он будет просить меня сыграть роль хозяйки дома и занять гостей, но в остальном…»
Она была почти уверена, что сейчас они непринужденно разговаривают друг с другом, и герцог смеется ее шуткам только потому, что во время вынужденного медового месяца ему приходится довольствоваться ее обществом.
— О чем вы задумались, Антея? — раздался голос герцога.
Девушка вдруг поняла, что ее молчание затянулось.
— Я… я засмотрелась на обезьянку, — поспешила она объяснить свое молчание.
— И при этом мечтали, чтобы ваши сестры были здесь с вами! — сказал герцог.
Антея не ответила, и, помолчав, герцог с легкой усмешкой добавил:
— Должен признаться, впервые в жизни я нахожусь наедине с леди, которая в это время тоскует по обществу!
— Я чем-то обидела вас? — испугалась Антея. — Вы же знаете, мне нравится быть в вашем обществе. Мне было очень интересно, я с удовольствием слушала ваши рассказы.
Она с тревогой посмотрела на герцога и продолжала:
— Возможно, вам досадно, что случилось это несчастье и вы вынуждены теперь лежать в постели… Для меня же очень важно было увидеть место, где погиб мой отец. И я рада, что была там вместе… с вами.
Она говорила очень искренне, и ее слова растрогали герцога.
— Антея, мне ваше общество тоже было приятно, — мягко сказал он.
— Правда? — спросила Антея. — Я так боялась, что вам со мной будет скучно. Вы так много знаете. У вас была такая насыщенная, такая богатая событиями жизнь, а я нигде не была и ничего не знаю!
— Но вы способны думать и чувствовать, — серьезно сказал герцог. — Там, на поле битвы, когда я рассказывал вам о сражении, глядя на вас, я понял, что вы способны на глубокие чувства.
— Я очень любила отца, — ответила Антея. — Но там я думала не только о нем, но и обо всех павших в этой битве. Я думала о том, как плакали их жены, матери, любимые, получив известие о гибели своих близких.
— Как я уже сказал, вы способны на глубокие чувства, Антея. Это очень важно. Большинство тех женщин, что я встречал в свете, на это не способны.
— Может быть, те женщины, которых вы знаете, и не способны на сильные чувства, — заметила Антея, — но, когда моя мама получила известие о гибели отца, какая-то часть ее существа тоже умерла. Они так любили друг друга. Нужно было просто увидеть их вместе, чтобы понять, что такое любовь.
— И вы тоже надеялись найти такую любовь? — спросил герцог.
Антея отвела взгляд.
— Думаю… у каждого есть… сокровенные мечты, — уклончиво ответила она.
— А я разрушил ваши мечты, — тихо сказал герцог. — Мне очень жаль, Антея.
Антея кивнула, вдруг на ее щеках появились ямочки, когда она улыбнулась.
— Представляете, как смеялись бы ваши великосветские знакомые, услышав вас сейчас, ваша светлость? — спросила она. — Вы просите прощения у маленькой мисс «Неизвестно кто» за то, что на ней женились! Женились на бесприданнице, которая должна бы на коленях благодарить Бога за то, что он послал ей в мужья настоящего герцога!
— Антея, если вы будете разговаривать со мной в таком тоне, клянусь, я вас отшлепаю! — пригрозил герцог.
— Поймайте меня сначала! — поддразнила его Антея. — А это вам не удастся, пока вы окончательно не излечитесь от ран, полученных на поле битвы при Ватерлоо!
Говоря это, она скорчила насмешливую гримасу.
И, прежде чем герцог успел ответить, девушка выскочила из комнаты. Герцог остался один, улыбаясь про себя и стараясь придумать остроумный ответ.
Он прекрасно сознавал, что Антея, такая искренняя и остроумная, очень занимает его. Если бы ему в другое время пришлось провести столько времени прикованным к постели, без каких-либо занятий, с постоянной головной болью, он проклинал бы каждый миг своего невольного заточения. Но Антея умела развеселить его, он замечал, что с нетерпением смотрит на дверь, ожидая ее появления.
Из-за синяков на лице и невыносимой головной боли, которую он временами испытывал, им пришлось задержаться в Брюсселе гораздо дольше, чем вначале рассчитывал герцог.
52 
