Последние отзывы

  67  

У Лори опять появилось ощущение, что они барахтаются в грязи. Основной и единственной целью предварительных интервью было разобраться в ситуации до такой степени, чтобы можно было выпустить Алекса на заключительной сессии. Но съемка должна была начаться через два дня, а она была не ближе к разгадке, чем когда впервые прочитала об «убийстве Золушки» в Интернете. Бретт Янг больше никогда не доверит ей бюджет. И, вполне возможно, программа не достигнет цели, которую Лори считала основной, не покажет ничего нового об этом преступлении.

Она была настолько расстроена, что вставила ключ в скважину, не проверив положения ручки, и дверь, вместо того чтобы открыться, закрылась. Пришлось повернуть ключ в противоположном направлении. Сделав это, Лори попыталась открыть дверь. Она приоткрылась на пару дюймов и застряла.

– Эй, – крикнула журналистка. Скорее всего, Джерри передвигал мебель в фойе, готовясь к съемке. – Эй! Джерри! Мы не можем войти.

– Дай я попробую, – сказала Грейс, выходя вперед. Она пригнулась, уперлась руками в дверь и стала давить. Сейчас девушка походила на игрока в футбол^[69], который пытается сдвинуть защитную стенку из игроков противника. Она закряхтела от усилий, и дверь открылась ровно на столько, чтобы дать ей проскользнуть внутрь.

– Нет! – закричала Грейс. Через щель в двери Лори увидела, как ее помощница упала на колени в холле.

– Грейс?

Алекс попытался схватить ее за руку, но было слишком поздно. Лори пролезла внутрь и увидела, что Грейс стоит на коленях перед препятствием, которое блокировало дверь. Это был Джерри. Его лицо было трудно узнать из-за ран. Следы крови отмечали его путь из кабинета до входной двери, а в правой руке был зажат телефон. Лори почувствовала, что задыхается, и прислонилась спиной к двери. На стене было что-то влажное и липкое.

Она слышала, как Алекс колотит в дверь кулаками, но не могла заставить себя двигаться.

Джерри был в доме один. Он пытался позвать на помощь, пытался выползти на улицу, но, несмотря на все свои усилия, он все-таки был один. И он был весь покрыт кровью.

Талия Паркер постучалась в дверь кабинета своего мужа. Тот сидел там уже три часа – предполагалось, что он отсматривает трейлеры картин, которые в этом году будут бороться за выдвижение на награды Академии. Ничего не услышав, она медленно открыла дверь.

Он лежал, раскинувшись на софе, нога на ногу. Руки были сложены как раз под пультом, который лежал у него на выпуклой груди.

На широком экране телевизора актриса категории А замолчала на середине предложения. В комнате раздавался только низкий, приглушенный храп.

Талия осторожно убрала пульт, выключила телевизор и укрыла мужа легким одеялом. В тепле он спал лучше.

Вернувшись в спальню, она еще раз осмотрела одежду, которую выбрала для завтрашней встречи с телевизионщиками: сорочку без галстука, серые брюки и синий блейзер для него и белое облегающее платье и туфли на невысоком каблуке для себя. Все знали Фрэнка как требовательного режиссера, придирающегося ко всяким мелочам, но для нее он был просто мужем. Добрым и внимательным. И он нравился ей в консервативной одежде.

Когда Талия в первый раз услышала, что Фрэнк согласился на участие в этом шоу, она испугалась, что он может попасть в беду. Теперь, когда съемки были на носу, женщина была уверена, что права. Все это время Фрэнк был какой-то нервный и отрешенный, что на него было совсем не похоже. Она привыкла к тому, что ее муж решительный и уверенный в себе человек.

Он поздно ложился спать и что-то бормотал во сне, засыпая. И бормотал он не о сценаристах, переговорах и производстве, что иногда с ним случалось. Талия неоднократно слышала слова «полиция» и «Мэдисон».

Однажды она набралась смелости и утром спросила его об этом. Муж заверил ее, что совершенно не помнит сна, который заставил его произнести эти таинственные слова, но… в их семье актрисой была она, а не он.

Они жили вместе уже десять лет, в городе, в котором продолжительность отношений была короче эффекта от уколов ботокса, и это было потому, что они всегда боролись за то, что было нужно именно им. Иногда это значило, что Фрэнк делал вещи, с которыми она не могла сразу согласиться. Ведь именно Фрэнк не одобрил первого и единственного предложения Талии сняться в главной роли в художественном фильме. Он сказал, что режиссер картины «пугающе небрежен, даже по голливудским стандартам». Она даже хотела разойтись с ним, обвинив его в нежелании сделать из нее звезду. А потом, когда фильм вышел на экраны, он с трудом получил рейтинг категории R^[70] из-за откровенных сцен, о которых, как сказала ведущая актриса, ее никто не предупреждал. Фрэнк был достаточно благороден, чтобы не сказать ей: «Ну вот, я же говорил», – но Талия получила хороший урок о преимуществах и недостатках семейной жизни.

  67