22 
Морис оглядел свою руку, потом – довольное лицо Кортни. Действительно, все. Рука перевязана аккуратным бинтом, болит, конечно, но не так сильно. Она почти перестала «дергать», чему Морис был несказанно рад.
– Ну что, болит? – улыбаясь, спросила Кортни, заранее зная ответ. В этом деле она поднаторела тоже благодаря отцу. Он считал, что его дочь должна научиться всему понемножку, и рассказал ей об удивительных свойствах ароматических масел. Правда, Кортни не слишком часто сталкивалась с серьезными ранами, но в детстве, разбивая коленки, отлично знала, что есть средство, которое не только обеззаразит ранку, но и обеспечит скорейшее ее заживление… А по блеску в глазах Мориса она поняла – он чувствует себя гораздо лучше…
– Ты что, колдунья? – поинтересовался Морис, поглядывая на забинтованную руку. – Мне почти не больно. Так, только саднит чуть-чуть…
– А что, похожа? – спросила Кортни. Она взъерошила свои блестящие черные волосы, набросила их на лицо, как длинную черную вуаль, вытянула вперед руки и забормотала: – Духи, явитесь, помогите мне вылечить руку Мориса Митчелла… У-у-у… Он не доверяет свойствам розмарина, так, может быть, поверит действию моих чар…
Морис расхохотался. Это было не страшно, а очень смешно. Короткие перламутровые ноготки Кортни – она не пользовалась лаком для ногтей – были совсем не похожи на когти ведьмы. А ее немного глуховатый голосок казался сейчас почти детским. Ни дать ни взять – проказничающая девочка, насмотревшаяся фильмов ужасов.
– Нет, – честно сознался он. – Ты смешная и красивая. И ни капельки не похожа на ведьму.
– Да? – раздался огорченный голос из-под спутанных волос. – А я-то думала… Ну что ж, на Хэллоуине я никогда не брала первых мест за костюм…
– Не огорчайся, – ухмыльнулся Морис, зная, какая реакция последует за его словами. – Может быть, лет через сорок ты займешь первое место…
– Вот она, черная неблагодарность! – воскликнула Кортни, шутливо воздев руки к потолку автодома. – Ты слышишь, Роджер? Я только что избавила этого человека от страшных мучений, а он…
– А он дьявольски голоден и хочет спать, – закончил за нее Морис. – И оттого немного неуклюже шутит…
Кортни сразу же посерьезнела. Маленькой девочки больше не было. На смену ей пришла трезвомыслящая, рассудительная и – для Мориса это было чудом из чудес! – заботливая девушка.
– Сейчас состряпаю что-нибудь. Если, конечно, тебе действительно нравится моя стряпня…
– Цыпленка по-мексикански я буду помнить всю жизнь. Кстати, это было последнее, что я ел. Что-то мне не везет с едой. Стоит прийти в кафе и заказать что-нибудь, как сразу же появляется агрессивная брюнетка с зубом на кожаном шнурке или четверо ребят с дурными намерениями…
– Да, не везет, так не везет, – поддакнула ему Кортни, пропустив «агрессивную брюнетку» мимо ушей. – А этот зуб, между прочим, мой амулет.
– Он настоящий?
– Угу, – ответила Кортни, распахивая дверцу холодильника. – Настоящий волчий зуб. Мне подарил его один из друзей отца – Джеффри Ферч. Он собственноручно вырвал его у волка… кусачками.
– Чего-чего? – Морис решил, что ослышался. – Кусачками?
– Угу. – Кортни вытащила из холодильника банку зеленого горошка и ломоть копченого мяса. – Кусачками.
– У живого волка? – опешил Морис. – Этот твой Ферч, он что – лесной стоматолог?
– Да нет же, – засмеялась Кортни. – Охотник тащил из леса убитого волка, а Джеффри решил слегка помародерствовать и попросил пару волчьих клыков. Охотник согласился. Только у Джеффри не было с собой ничего, кроме кусачек. Вот и пришлось выдергивать кусачками.
– Жуткая история… – Мориса аж передернуло. – И после этого ты надела его на шею?
– Ну да, – невозмутимо ответила Кортни, шинкуя мясо маленькими кусочками. – Это же амулет… Моя фамилия – Вульф, то есть «волк». Кому, как не мне, носить волчий зуб?
– Ну да, – согласился Морис, обдумывая, стал бы он надевать на шею штуку с такой предысторией. – Наверное… И что же, ты веришь в то, что он тебе поможет?
– Не знаю. – Металлическое лезвие ножа сверкнуло в полумраке трейлера. – Все может быть… Рассудительная часть меня протестует против этой мистики, но другая часть подсказывает, что в этом мире есть место чудесам… Так-то вот, мистер Умник.
Мориса раздражало, что она называет его умником. Уж кто-кто, а она умничала гораздо больше него. Но на этот раз он решил промолчать. Сегодня пусть называет его кем угодно – имеет право. Ведь если бы не она, кто знает, где бы был Морис и как себя чувствовал…
22 
