20 
— Клубы Уайта, я полагаю, и Брукса, — заметил граф, — и подобно всем прочим юным деревенщинам из провинции вы попытаетесь спустить свое состояние на зеленых столах.
Терри покраснел от оскорбления, повторенного графом вслед за грумом, который назвал их деревенщинами еще на ипподроме.
— Уверяю вашу светлость, что буду играть только в пределах моих средств, — натянуто ответил юноша. — Я не так глуп, чтобы слишком быстро промотать мое новообретенное богатство. Я слишком долго жил в нужде.
Граф поднял брови, и Терри взволнованно сказал:
— Вашей светлости хорошо насмехаться над нами, потому что мы провинциалы, но вам, очевидно, не сообщили, что мой отец был законченным скрягой. До сих пор у нас с сестрой не водилось и двух пенсов в кошельке. Фактически, когда умер мой отец, я ждал, что мне придется продать свой дом и поместье, чтобы спасти нас от голодной смерти.
Юноша невольно повысил голос, и Орлена наклонилась к нему, тихо говоря:
— Терри… прошу тебя…
Брат взглянул на нее, затем, словно поняв, что делает из себя посмешище, быстро сказал:
— Простите, милорд, но мы оба очень страдали, причем без всякой причины, в эти последние годы, и вы должны извинить нас, если теперь мы хотим забыть прошлое.
— Я не знал о ваших обстоятельствах, — молвил граф, — но то, что вы говорите, лишь подтверждает мое предыдущее впечатление, что вам обоим требуется руководство. Могу я спросить, где вы намерены остановиться сегодня вечером?
И снова Терри слегка смутился.
— Вероятно, в гостинице, — ответил он, — но, сказать по правде, ваша светлость, у меня осталось совсем немного денег из наличных, ссуженных мне нашими поверенными в Йоркшире.
— В таком случае, надеюсь, вы рассчитываете на мою помощь в поисках жилья, — заявил граф, — ибо я не склонен доверять вашим суждениям.
— Могу я спросить почему? — осведомился юноша.
— Вы, конечно, осознаете, что вам не следовало брать вашу сестру в «Бушель» в Ньюмаркете, когда на Пустоши проходят скачки? — спросил граф тоном, который заставил Орлену поежиться.
Терри удивился:
— Это была единственная гостиница, в которой нам удалось найти номера. С нашей стороны было неправильно остановиться там?
— Разумеется! — коротко ответил граф. — И я позабочусь, чтобы больше такого не случилось.
Он скользнул взглядом по Орлене, и у девушки внезапно сжалось сердце. Она почувствовала, что граф осуждает ее поведение в только ей понятной манере.
Орлена стиснула пальцы, надеясь лишь, что не выглядит такой униженной, какой чувствует себя, и что бы ни думал о ней граф, она по-прежнему может держаться гордо.
— В данных обстоятельствах, — продолжил граф, — учитывая, что уже поздний вечер, вы должны остаться здесь в качестве моих гостей.
— Мы не хотим обременять вашу светлость, — возразил Терри. — Мы с сестрой вполне справимся сами. Вопрос лишь в том, чтобы мы могли заплатить за гостиницу.
— Как ваш опекун я должен настаивать, чтобы ваша сестра осталась в респектабельном окружении, несмотря на ваше личное мнение в этом вопросе.
— Не сочтите меня грубым, милорд, — быстро извинился юноша. — Просто мы не хотим зависеть от вашей щедрости.
— Я знаю, что вы чувствуете, сэр Теренс, но этот спор совершенно излишен. Вы останетесь здесь, и мы обсудим ваши планы на будущее, когда у меня будет для этого больше времени.
Заставив себя вспомнить о хороших манерах, Терри, к гордости сестры, ответил:
— Тогда я могу лишь поблагодарить вашу светлость и надеяться, что мы не слишком обременим вас как ваши гости сегодня вечером и как ваши подопечные.
— Вот это другое дело, — резко сказал граф. — А сейчас я представлю вас гостям, которые остановились в этом доме. Мне следует добавить, что моя мать — она, к сожалению, сейчас нездорова — живет со мной и поэтому будет весьма опытной дуэньей для вашей сестры.
В библиотеке воцарилось молчание. Через минуту Терри немного нерешительно проговорил:
— Мы… надеялись, милорд, что если мы снимем себе дом, то моей сестре не обязательно будет иметь… дуэнью.
— Вы действительно воображаете, что бомонд примет вашу сестру как молодую женщину, живущую самостоятельно?
— Я не вижу в этом ничего плохого, — возразил Терри.
— Вы, возможно, не видите, — протянул граф, и было ясно, что он снова насмехается. — Но если вы желаете, чтобы ваша сестра стала добычей каждого охотника за приданым, каждого повесы и шарлатана в этом городе, я не могу представить себе лучшего способа сделать это, нежели поселить ее где-нибудь одну, без дуэньи и кого-то, кто обучал бы ее манерам светского общества.
20 
