очень нудно 
122 
Когда Гроза выбежала из вигвама, открывшаяся ее глазам картина была отнюдь не радостной. Две Стрелы и Бурый Шершень несли к ней обмякшее тело ее мужа, а Когтистая Лапа нервно вертелся у них в ногах. У Грозы оборвалось сердце. Глаза ее застлал туман, а в ушах неприятно загудело. Только невероятным усилием воли Грозе удалось удержаться на ногах. Переведя испуганный взгляд с прикрытого мехом тела мужа на суровое лицо Двух Стрел, она прошептала непослушными губами:
— Он жив?
На несколько мгновений у нее остановилось дыхание, и лишь когда воин ответил: «Он жив!», она снова задышала. Поспешно откинув полог вигвама, Гроза пропустила воинов внутрь.
Они положили Ветра на циновку около огня и осторожно сняли одежду с его истерзанного тела.
Летняя Гроза не смогла удержаться от крика при виде искалеченного и окровавленного тела мужа. Она упала перед ним на колени и даже не замечала, что из глаз ее текли слезы. Дрожащей рукой она дотронулась до рваной раны на его щеке.
— Что случилось? — едва выговорила Гроза.
— На него напал медведь гризли и сильно искалечил.
До ее затуманенного сознания едва дошло то, что оба мужчины тоже были в рваной одежде и с ужасными ранами на плечах и руках.
Боясь расспрашивать дальше, Гроза со страхом спросила:
— Насколько опасно он ранен, Две Стрелы? Будет ли он жить?
Две Стрелы покачал головой.
— Очень опасно, ты сама видишь. Боюсь что он может умереть. С момента нападения он не шевелился и не приходил в сознание. Его мозг и тело скованы сном, который ведет к смерти.
Дрожащими губами Гроза прошептала:
— Спасибо, что вернули мне его, Две Стрелы. Если моя любовь способна его исцелить, он выживет. А теперь я должна использовать свои немногочисленные познания в области медицины, чтобы спасти ему жизнь. Идите, и пусть ваши жены обработают ваши собственные раны.
— Я пошлю сюда Поющую Воду, чтобы помочь тебе ухаживать за нашим предводителем, — сумрачно произнес Две Стрелы.
Серая Скала добавил:
— Белоснежный Цветок тоже скоро придет сюда.
В ответ Летняя Гроза лишь кивнула, ее внимание уже было целиком поглощено израненным мужем. Осторожно она начала снимать пропитанную кровью шкуру оленя, прикрывавшую его тело, содрогаясь от того, что вместе со шкурой отдирались клочья одежды и кожи.
— Разожги огонь и вскипяти воду, — приказала она молча смотревшей на все это Доре.
— Что? — в изумлении уставилась на нее девушка, отведя взгляд больших темных глаз от истерзанного тела Ветра.
Больше не скрывая от Доры своего знания английского языка, Гроза тут же повторила приказ на чистейшем английском:
— Живее, глупая девчонка! Что ты стоишь и смотришь? Делай быстрее, что я тебе говорю!
Дора подавила свое изумление и поспешила подбросить в очаг дров, чтобы усилить пламя. Позднее она обдумает неожиданное открытие, что ее строгая хозяйка со сверкающими золотистыми глазами прекрасно говорит по-английски. А теперь она должна делать то, что ей говорят, потому что Летняя Гроза не выносит неповиновения. Она не сомневалась, что жена главаря может жестоко ее побить, если она будет бездельничать, в то время как жизнь Ветра висит на волоске.
С помощью теплой кипяченой воды Летняя Гроза осторожно удалила с тела мужа разорванную и окровавленную одежду. Она осторожно смывала кровь с его тела, стараясь рассмотреть, насколько опасны раны. За это время Ветер ни разу не очнулся от своего глубокого сна. Ни один мускул не дрогнул, ни один стон не вырвался из его груди, пока она обрабатывала раны. Кожа была сухой и горячей от лихорадки, и попавшая на нее вода сразу же высыхала.
Ужасный стон сорвался с ее собственных губ, когда она увидела, насколько велики его раны. На левую сторону пришлась наибольшая часть удара. Несколько ребер с этой стороны были сдавлены и сломаны. Грозе оставалось только надеяться, что внутренние органы не пострадали так же серьезно.
Левое бедро Ветра было вывихнуто, и пять глубоких борозд спускались по нему почти до колена. Левое плечо было сломано, а из руки чуть повыше локтя был вырван кусок мяса. Рваный след от когтей тянулся от плеча до середины груди. Меньше всего пострадало лицо. Тем не менее и там три ужасные кровавые полосы шли через переносицу от левого глаза к правой скуле. Они ярко вырисовывались на мертвенно-бледном лице, однако лишь одна из ран была достаточно глубока, чтобы в дальнейшем оставить шрам на этом красивом лице.
122 
