55 
— Я останусь… калекой?
— Я все ждала этого вопроса, — улыбнулась монахиня. — Должна сказать честно: полностью вы поправитесь нескоро. У вас на плече останется шрам, но постепенно все пройдет!
Алида попыталась разглядеть шрам, но сестра остановила девушку:
— Это вас расстроит, малышка. Поначалу раны — отвратительное зрелище, но природа — великий лекарь. Благодарите милостивого Бога, что вы живы. Однако вам надо запастись терпением: лихорадка пройдет нескоро.
— Я все время благодарю Бога, — прошептала Алида.
— Когда вы достаточно поправитесь, — перебила ее сестра Екатерина, — уже наступит весна, а весной в Грузии очень красиво. Всюду зацветут цветы, такие же прекрасные, как во дворце у князя.
— Мне хочется посмотреть дворец! — воскликнула Алида.
— Как только вы достаточно окрепнете, — пообещала сестра Мари-Клер. — Молитвы помогут вам лучше любого доктора!
Под присмотром добрых монахинь Алида день ото дня набиралась сил. Помогало ей и радостное возбуждение, воцарившееся в ее душе. Каждый нерв напрягался в ожидании радостной встречи с будущим. Князь не отослал ее в Англию! Он пригласил монахинь, чтобы они ухаживали за ней! Она живет в его дворце! Да ведь это почти то же самое, что быть рядом с ним!
Миновало Рождество, и солнце с каждым днем грело все жарче.
— Скоро снег растает совсем, — объявила сестра Екатерина.
Лед на озере уже таял, а реки стали полноводнее.
Когда Алида наконец смогла покинуть свою спальню, две горничные повели ее в просторную гардеробную.
Вместо своих невзрачных серых платьев девушка увидела буйство красок: на вешалках теснились голубые, желтые, зеленые, ярко-розовые и белые платья.
— Это… все мне? — запинаясь спросила она.
Горничные, не понимавшие по-английски ни слова, выразительными жестами указывали ей на платья, и одна из них пояснила:
— Из Петербурга!
Алида узнала руку французской портнихи, знавшей ее размеры. Только она могла сшить ей платья их этих прекрасных, дорогих тканей.
«Он… подумал обо мне!» — пронеслось в голове у девушки.
Все во дворце живо напоминало о князе, и Алида постоянно чувствовала его присутствие.
Здесь не было ни величия Михайловского дворца, ни гигантских размеров и подавляющей роскоши Зимнего. Алиде казалось, что все, кто когда-нибудь жил здесь, были безмерно счастливы. Ей чудился смех в заполненных цветами комнатах, в коридорах, отнюдь не бесконечных, в домашних уютных гостиных, украшенных бесценными сокровищами, которые, казалось, органично вписывались в интерьеры.
В отличие от дворцов и домов в Петербурге, здесь было несколько открытых каминов, а огромные кафельные печи грели так жарко, что ночью Алида укрывалась лишь одним шерстяным одеялом.
Наконец настал день, когда Алиде было позволено совершить первую прогулку.
— Поезжайте медленно! — наказала кучеру сестра Мари-Клер.
Кучер был довольно пожилой, улыбчивый человек с блестящими, веселыми глазами. Именно такими представляла себе Алида грузин.
Проезжая по улице, девушка обратила внимание, что люди здесь сильно отличаются от жителей Петербурга.
Мужчины были стройными, смуглыми и очень красивыми. Их черты говорили о греческом или персидском происхождении. Женщины, такие же красивые, как в Петербурге, казалось, постоянно смеялись.
Проезжая по маленьким деревушкам, они неизменно слышали смех и мелодичное пение.
— Грузины приняли христианство еще в четвертом веке, — гордо сказала сестра Мари-Клер. — Они терпимы и великодушны.
— И любят спорт, музыку и балет! — добавила сестра Екатерина.
— Балет! — тихо повторила Алида, подумав о матери.
У нее создалось впечатление, что здесь никто не озирается от страха перед шпионами, как это делают русские на севере. Даже походка у грузин уверенная. Такая походка может быть только у свободных людей.
— Может быть, и в России будет так же, когда освободят крепостных, — произнесла Алида.
Встречающиеся дети махали им руками, а двое мужчин, тащившие бревно, весело приветствовали их кучера.
— Можно только молиться, чтобы это стало так, — ответила сестра Мари-Клер.
Однако Алида поняла, что сестра сомневается, избавится ли когда-нибудь Россия от власти аристократов, засилья тайной полиции и станет ли жизнь хоть немного легче.
Вскоре рука Алиды начала действовать, и с нее сняли повязку. На ее плече остался только красный шрам от пули графа, но самое главное — она поняла, что Грузия вылечила не только ее рану, но и душу.
55 
