очень нудно 
49 
Он сотворил глупость.
Перед тем, как постучать в дверь, О’Хара повторил слова, что он скажет ей. Его речь лишь местами имела смысл, да и то туманный. Но он здесь и не намерен ретироваться. На сей раз — нет.
Почему она не отворяет дверь? Как может спать после случившегося? Он даже и не пытался прикорнуть, зная — бесполезно. Давая выход раздражению, охватившему его, О’Хара забарабанил в дверь:
— Шайен, это я, открой дверь!
По-прежнему тишина.
Непонятно. Почему она не остановит его, а то ведь он всех перебудит?
Быть может, что-то случилось.
Быть может…
Прекратив гадать, он отправился на поиски коридорного. Если что-то не так, то ему нужен ключ, чтобы войти в ее номер.
В коридоре никого не было. Грант бросился к конторке. Молодой, с проплешиной, служащий поднял на него слегка сонные глаза.
— По-моему, женщина в люксе чувствует себя плохо. Она не отворяет дверь и…
Коридорный умело подавил зевок. Еще и часа не минуло с начала его дежурства, а уже второй постоялец поднимает шум. Вот не спится людям, куда бы сам он отправился с превеликим удовольствием — так это в кровать.
Просмотрев список на экране, он убедился, что не ошибается. Вот она, запись.
— Женщина из номера не открывает дверь потому, что уехала, сэр.
— Уехала? — недоверчиво переспросил Грант. — Но это невозможно. — Наверно, какая-то ошибка. — Я недавно разговаривал с ней, и часа не прошло. Я…
Служащий не стал спорить. Просто повернул монитор экраном к постояльцу.
— Убедитесь сами, сэр. Она выписалась сорок пять минут назад.
Грант не спускал глаз со строки, на которую ему показывал коридорный. Его разум отказывался воспринимать увиденное. Однако придется. Шайен уехала из гостиницы. Так запросто. Не сказав ни единого слова, не попрощавшись и не предупредив. Тишком.
Наконец Грант спохватился: должно быть, он производит впечатление спятившего.
— Она сообщила, куда направляется?
Служащий повернул монитор к себе:
— Нет, сэр.
Грант поблагодарил кивком головы. Он не помнил, как повернулся и подошел к лифту. Но, должно быть, все же проделал это, потому что очнулся перед его серебристыми дверцами.
Голова у него шла кругом. Не позвонить ли Рили, чтобы тот пригнал лимузин? Нужно что-то предпринять, отправиться на поиски, что-то делать! Но откуда ему начинать? Неужели она поехала в аэропорт, чтобы первым самолетом улететь в Лос-Анджелес? Если так, то с какого аэровокзала, каким рейсом?
Однако она не любит летать, так что, возможно, поехала поездом или автобусом.
Выбор громадный, а вот времени гадать нет. Он не найдет ее до отъезда из Нового Орлеана.
Быть может, она отправится и не в Лос-Анджелес.
Вздохнув, Грант почувствовал, что не прочь разбить какую-нибудь вещицу. Кулаки у него так и чесались, он бы с удовольствием прошелся ими по чему-нибудь твердому, например по собственной голове.
Тряхнув головой, он вошел в лифт. Вот уже его одолевает злость. Что дальше? Никогда раньше он не испытывал такого выворачивающего наизнанку гнева.
Серебристые дверцы затворились, и он остался один на один со своим адом.
«Пожалуй, так даже лучше», — сказал он себе. Быть может, это рок, или судьба, или как это там называется, остановило его от досадной ошибки. Шайен Тарантино не похожа ни на одну из знакомых ему женщин. Она забралась ему в душу и все там перевернула вверх тормашками.
Взгляните, во что превратила его эта женщина, а ведь он даже еще и не спал с ней.
Он получит развод. Ему лучше не встречаться с ней, ни в коем случае не заниматься с ней любовью. Тогда, пожалуй, он и сумеет переключиться на что-то другое…
«На что другое?» — резко спросил он себя, поднявшись на свой этаж. Доставит ли это другое ему радость? Осчастливит ли его?
Да и от чего он, черт подери, собирается спастись?
Войдя в номер, Грант грязно выругался. Им овладело чувство, будто кто-то забавляется его мозгом.
Время. Ему нужно время, чтобы прояснилось в голове. Время подумать, как и пристало человеку, а не ходячей половой клетке. «Это все из-за них», — настойчиво повторял он, захлопнув за собой дверь. Одни лишь гормоны, и ничего больше. И чем быстрее он втемяшит эту мысль себе в голову, тем скорее позабудется происшедшее, и он вновь заживет спокойно.
Ни одна женщина не превратит остаток его дней черт знает во что. Довольно с них и его отца. Никакой сладкоречивой красотке он не позволит вмешиваться в его жизнь.
49 
