Лёгкий, ненавязчивый романчик 
64 
Он не видел ни на одном из лиц и тени подозрения. Элкон с помощью Обезьянов немало постарался, чтобы сделанные Золотыми Шмелями видеозаписи, точнее, их кадры как две капли воды походили на компьютерную реконструкцию, и, приободрившись, продолжал:
— И городок, и замок там в единственном числе. Значит, несомненно, один-единственный правитель. Нравы незатейливые, расцветом гуманизма и не пахнет: как видите, на площади и плаха устроена, и виселицы… Желтые точки — деревни, мы насчитали не менее восьмидесяти. По первым грубым прикидкам, в самой маленькой живет не менее двухсот человек, в тех, что покрупнее, может оказаться и до пятисот, а то и побольше. Деревни занимают главным образом левую половину Заводи. Обратите внимание на их расположение: чем ближе к полуночи, тем гуще они расположены, соответственно, чем ближе к полудню и правой половине, тем реже. Вот здесь и здесь, на довольно больших пространствах, разбросаны вовсе уж редко. Сельское хозяйство и садоводство очень развито: много пашен и садов. Вот… И вот (профессор Марлок, поглядывая на него вполглаза, положил на колено свой уже знакомый Сварогу компьютер, серебристый пенальчик, пальцы забегали по клавиатуре) довольно большое по тамошним меркам войско: вот это — казармы, императрица видела там и по всем обитаемым местам всадников в кольчугах. По моему собственному королевскому опыту я бы предположил, что воинов что-то чересчур уж многовато при отсутствии внешнего врага… Определенно многовато.
— Стойкие бунтарские традиции? — предположил Канцлер.
— Пока не знаем, — сказал Сварог, — если и так, чисто техническими средствами не определить… Примерно две трети правой половины и часть полудня слева занимают леса. К ним особенно императрица не приглядывалась, но мы знаем, что там полно живности — и что-то наподобие оленей, и крупные хищники. Там охотятся. А теперь наиболее интересующее нас место — примерно треть правой половины. Нечто вроде котловины, лежащей уардов на двести ниже уровня земли всей Заводи. Откосы кое-где достаточно отлогие, спуститься при желании можно… Но вряд ли тамошние жители это делают: к Откосу, как мы его назвали в рабочем порядке, нет дорог. В котловине кое-где — леса, она кишит зверьем одной-единственной породы. Вот изображение. Неприятные твари, этакая помесь сильванской гиены с каталаунской рысью. Несомненные хищники. В глубине котловины — горная гряда, не такая уж высокая, человек в нескольких местах там вполне в состоянии пройти. Осталось самое интересное. За грядой, так сказать, в уголочке Заводи — снежная равнина площадью примерно в сто югеров. Вот только снег — а это чертовски похоже на снег, по заверениям ее величества — не белый, а алый. И посередине… мы так и не подобрали ему названия. Дом не дом, замок не замок… Строение. Вот довольно точная реконструкция, вид с разных сторон…
Он замолчал, сел и закурил, чтобы дать им возможность налюбоваться вдоволь — впрочем, любоваться там было нечем. Профессор Марлок, покосившись на Яну, пошевелил губами, и осталось стойкое убеждение, что он выругался про себя, длинно, затейливо (в отсутствие дам он был мастак).
Сварог его прекрасно понимал: он и сам, просматривая записи Шмелей (подобравшихся довольно близко и заснявших строение примерно с половины его высоты), выругался — такие уж эмоции это в первую очередь вызывало. И желание крыть матом, и некое подсознательное отторжение, и даже легкое отвращение, пожалуй…
Такое впечатление, что архитектор и строители с начала и до конца, от первых эскизов до «сдачи под ключ» пребывали то ли в белой горячке, то ли всеми возможными способами употребляли неслабые наркотики, во много раз превосходящие тот нехитрый ассортимент, что имелся на Таларе и на Сильване. Нечто несуразное, нелепое, гротескное, уродливое. Напоминавшее пучок на разную длину сгоревших свечей, причем не только круглых — прямоугольники, треугольники, башни вовсе уж идиотских очертаний, дающие в сечении то цветок, то подобие шестеренок. Можно еще предположить, что архитекторов было десятка три: один возводил что-то одно, приходил другой и лепил рядом нечто совершенно не гармонирующее с прежним, ему на смену являлся новый, так они шли длинной вереницей, пока не закончили. Скопище разных по высоте башен и строений, окна разнообразной формы, вплоть до треугольников, вогнутых и выпуклых ромбов, десятка три крыш — и ни одна не повторяет формой и материалом остальные: черепица, крашеные доски, какая-то разноцветная чешуя. Вдобавок выкрашено строение в разнообразнейшие краски — режущие глаз пестротой и несовместимостью колеров. Этакая какофония, только не в музыке, а в строительном деле. Кое-где из стен и башен выступают полуовалы, круглые пузыри, без складу и ладу разбросанные балкончики — иногда на глухих, без дверей и окон стенах.
64 
