очень нудно 
72 
— Еще и вы на мою голову…
— Да пойми ты, — сказал Сварог. — Ты нам не нужен. Узнать бы о том, о сем — и можем расходиться. И меч отдадим, зачем он нам, своих девать некуда… Ну, поговорим по-хорошему, пока не началось по-плохому?
— Поговорим…
— Вот и ладненько, — сказал Сварог. — Только на ходу. Нам здесь тоже не следует рассиживаться.
— Что, и вас ловят?
— Вроде бы пока нет, — сказал Сварог. — Но могут и начать… — и повернулся к своим: — Быстрым шагом в лес! Мара, идешь следом и приглядываешь за нашим новым знакомым, чтобы не задал стрекача. — Кивнул пленному: — Пошли. Вряд ли тебе самому хочется тут торчать, как таракану на столе…
Он усмехнулся — пленник вскочил и, когда все тронулись, зашагал рядом со Сварогом. Шаровары и куртка навыпуск из темно-зеленого сукна, со шнуровкой вместо пуговиц, добротные кожаные сапоги. Не из благородных, конечно, но все же не в домотканине и не в грубых крестьянских башмаках — а вот в здешнем городке многие так одеты, в отличие от крестьян. Шмели немало засняли…
— Как зовут?
— Томир…
— Чем на жизнь зарабатываешь?
— Оружейник. По щитам.
— Из города?
— Ну…
— Значит, не разбойник?
— И близко нет…
Он нисколечко не врал.
— Ну, а чего же в бега пустился? — сказал Сварог. — Налоги недоплатил? Соседа по пьянке пристукнул? Или еще что-то утворил?
— Ничего я не творил. Совсем…
И снова не врал, обормот, ни капельки.
— Запомни на будущее, Томир, — сказал Сварог. — Я умею безошибочно определять, когда мне врут, а когда говорят правду. Ты пока что ни разу не соврал. Давай и дальше в том же духе. Значит, ничего не натворил…
— Маг, что ли?
— Не совсем, — сказал Сварог. — Так, умею кое-что, но не настолько полон самомнения, чтобы именовать себя магом… Значит, здесь есть маги?
— Парочка у господина графа… Ну, и по деревням кое-что знают… Вы кто?
— Об этом потом, — сказал Сварог. — Так что случилось?
— Прилетели слуги Господина Алых Снегов. Как всегда, раз в две недели. Чтобы тянули жребий. Обычно они летают по деревням, но порой и в город заявляются…
— А Господин Алых Снегов живет в замке, вон в той стороне? Той самой, куда мы идем? Как раз посреди алых снегов?
— Ну да. Там вроде бы есть замок, хоть никто его и не видел. А говорите, ничего здесь не знаете…
— Я же не сказал, что совсем ничего, — добавил Сварог. — Значит, господин граф… Как я понимаю, это его замок посреди городка, и он тут полный хозяин?
— Холуй он в бархате, а не хозяин, — зло бросил Томир. — Настоящий хозяин здесь — Господин Алых Снегов. С начала времен. Никто его не видел, но он там живет…
— Прилетали, говоришь? — спросил Сварог. — На этаких дощатых корабликах с мачтами без парусов?
— Ну…
— Давай теперь подробнее, что за слуги, что за жребий…
Томир заговорил — порой захлебываясь словами, зло, даже зубами поскрипывая. Сварог догадался правильно — корабли оказались летучими. Те, кто прилетал на них, ничем не отличались от людей — разве что одеждой. Сами они оружия не носили, но на подмогу им моментально выезжала дружина графа.
Эти летуны, если называть вещи своими именами с незапамятных времен прилетали раз в две недели, чтобы брать дань живыми людьми. Всякий раз уводили с собой несколько человек, причем не хватали кого попало. В каждой деревне стояла бочка, а то и две-три в тех, что покрупнее — а в городе целых десять. В обычное время они были наглухо закрыты и круглосуточно охранялись графскими дружинниками. Когда прилетали… эти, бочки открывали. К ним сгоняли народ (за исключением, понятно, графской семьи, его дружинников, слуг, придворных и их семейств) — народ обоего пола, от четырнадцатилетних до старых, способных ходить. Выстраивали в длиннющие очереди, и люди доставали из бочек деревянные шарики — обычные некрашеные, но среди них было несколько черных. Тех, кто вытянул черный, тут же связывали и бросали на корабли. Никто никогда не слышал, чтобы кто-то из увезенных возвращался.
— Интересно, к чему такие сложности? — вслух подумал Сварог. — Можно было хватать первых попавшихся, коли уж ваш настоящий хозяин всесилен…
Томир горько усмехнулся:
— Давным-давно, в те самые незапамятные времена объявлено: Господин Алых Снегов суров, но справедлив. Произвола не чинит. В услужение к себе берет тех, кто сам вытянул жребий… Только никто не верит, что это — в услужение. Зачем ему столько слуг да каждые две недели новые и новые? Шепчутся, что он — людоед. О многом шепчутся, но никто толком не знает…
72 
