44 
В зале, помимо лорда Нисдона, занявшего столик у окна, было еще несколько человек, Лорд Нисдон не сразу поднял глаза на подошедшего Крейга, сделав вид, что увлечен чтением газеты.
— Доброе утро, Вандерзельт, — без особого энтузиазма поздоровался он наконец. — Вы сегодня рано.
— Простите за беспокойство, — сказал Крейг. — Но дело в том, что сегодня мы с друзьями устраиваем на «Русалке» небольшой званый обед, и я был бы признателен, если вы с графиней сочтете возможным присоединиться к нашей компании. Я давно хочу показать вам и ее светлости мою яхту.
Произнося свой монолог, Крейг следил за реакцией лорда Нисдона, который, как ему показалось, мучительно старался найти подходящий предлог, чтобы отказаться. Однако Крейг не дал ему такой возможности, быстро добавив:
— Я уже оставил для графини записку с приглашением.
Надеюсь, вы не откажетесь воспользоваться моим автомобилем? Мой шофер будет ждать вас у входа в отель «Париж» ровно в час дня.
Лорду Нисдону ничего не оставалось, как принять приглашение. Прощаясь, Крейг сказал:
— Великолепно! Буду рад увидеться с вами позже. Если погода останется такой же солнечной, после обеда мы сможем выйти в море.
Не дав лорду Нисдону возможности что-либо ответить, Крейг с беспечным видом удалился.
Чтобы не вызывать лишних вопросов и подозрений, следующие два часа Крейг провел, как обычно: в своем кабинете он написал несколько писем, отдал распоряжения секретарю и подписал к оплате несколько счетов.
Затем он спустился на открытую террасу отеля, где в это время дня отдыхали несколько его друзей. Среди них Крейг отыскал Зи-Зи и великого князя Бориса.
Он поговорил с ними на самые общие темы, получил несколько приглашений, а в половине первого откланялся, чтобы в своей машине отправиться на причал.
Секретарь уже передал капитану «Русалки» распоряжение Крейга подготовить яхту к визиту гостей и выходу в море.
— У нас все готово, сэр, — сообщил капитан, как только Крейг поднялся на палубу. — Правда, у шеф-повара было мало времени, но он надеется, что меню вас не разочарует.
— Уверен, он прекрасно справится, — ответил Крейг. — А теперь, капитан, мне нужно поговорить с вами наедине.
Давайте пройден в салон.
Интерьер салона был выдержан в светло-зеленых тонах: стены имели светло-оливковый цвет, что как нельзя более гармонировало с мягкой мебелью, обитой вощеным ситцем цвета молодой листвы.
Такая цветовая гамма резко контрастировала с традиционным стилем, предполагающим обшитые панелями из красного дерева с гены и массивные кожаные кресла.
Капитан закрыл за собой дверь, и теперь стоял в ожидании распоряжений Крейга. Он получил их незамедлительно, причем Крейг намеренно четко и медленно проговаривал каждую мысль, чтобы у капитана не осталось никаких сомнений по поводу услышанного.
— В это трудно поверить, сэр! — растеряно промолвил капитан, после того, как Крейг закончил говорить.
— Согласен, — кивнул Крейг. — Но когда я нанимал вас, капитан, то тщательно ознакомился с вашим досье. Я узнал, что вам приходилось выполнять наитруднейшие задания, часто связанные с риском для жизни, и вы всегда с честью выполняли свой долг.
— Вы очень добры, сэр, — слегка смутившись, сказал капитан.
— Теперь вы понимаете, почему я, американец, выбрал для своей яхты капитана-британца? — с улыбкой спросил Крейг.
— Служить у вас, сэр, большая честь для меня, — отозвался капитан.
— Тогда проинформируйте команду, чтобы не было допущено ни единой оплошности. В этом деле все могут решать секунды.
— Я понимаю, сэр, — кивнул капитан и отдал честь.
Крейг заметил в его глазах огонек восхищения и мысленно улыбнулся.
Он выждал несколько минут после ухода капитана, а затем и сам покинул салон.
Крейг прошел в смежную каюту, которая предназначалась для приватного приема гостей. Интерьер ее также был выдержан в зеленых тонах, только здесь мебель была обита бархатом бутылочного цвета, гармонировавшего с расцветкой занавесок и скатерти.
На высокой подставке здесь был укреплен макет старинного корабля 16 века, выполненный из чистейшего серебра — он занимал место от стены почти до середины каюты. Венецианские мастера на славу потрудились не только над этим галеоном, но и над изящным столовым серебром.
Крейг еще раз окинул взглядом интерьер каюты и остался доволен. Он любил хорошие вещи, и старался выбирать только самое лучшее. Каждый предмет здесь был настоящим предметом искусства, выдававшим тонкий вкус хозяина. Чего стоили одни лишь полотна художников-маринистов, украшавшие стены кают!
44 
