77 
Девушка пристально посмотрела ему в глаза, и ему казалось, что он заглядывает ей прямо в душу.
— Вы влюблены в другого, — догадался граф.
Шина утвердительно кивнула.
— Счастливчик! — воскликнул он. — Все бы отдал, чтобы оказаться на его месте. Однако мне следовало бы знать, что я никогда не стал бы для вас подходящей парой.
— Дело не в этом, — возразила Шина. — О Гюстав, дело не в этом! Вы вполне подходящий мне жених, но я не выйду замуж без любви, а поэтому не выйду замуж никогда!
— Вы хотите сказать, что ваш избранник не любит вас? — удивился Гюстав.
Шина покачала головой.
— Между нами стоит много, очень много преград, — вздохнула она.
Желая успокоить Шину, Гюстав стал целовать ей пальцы и больше не выпускал ее руку из своей, пока они молча ехали, а Мэгги мирно спала на сиденье напротив.
Впереди путников ждал длинный-длинный день. Они немного поговорили и немного поспали, пока карета быстро и без происшествий мчала их к морю.
Было темно, и лошади, плохо разбирая путь, медленно везли карету по проселочным дорогам. Вскоре путники подъехали к таверне, в которой Шине предстояло провести ночь.
— Утром я вас не увижу, — сказал Гюстав, когда уставшая Шина собралась подняться в свою комнату.
— Вы хотите сказать, что утром вас здесь уже не будет? — спросила она.
— Да, — ответил граф. — Я пробуду здесь не более часа, чтобы убедиться, что все в порядке, и отправлюсь обратно в Париж.
— Но… но почему? — продолжала расспрашивать Шина, — Я не знаю, моя дорогая, — ответил он. — Я лишь выполняю полученные распоряжения. Понимаете, что касается меня, то герцог де Сальвуар приказывает, а я не оспариваю его указаний.
— Почему же вы делаете это для него? — с любопытством спросила Шина.
— Во-первых, потому, что он лучший человек из всех, кого я встречал в своей жизни, — ответил граф. — Во-вторых, уже слишком поздно рассказывать вам о его доброте, которую он проявлял по отношению ко мне с того самого дня, как я впервые попал в Париж.
Даже после того, как Шина попрощалась с графом де Клодом и легла на жесткую кровать, она все еще продолжала слышать звучавшие настоящей музыкой слова: «Он лучший , человек из всех, кого я встречал».
Почему она не догадалась с самого начала, спрашивала себя Шина, что герцог был на голову выше всех во дворце? Почему она позволила себе отрицательно относиться к нему лишь потому, что услышала одно его критическое замечание?
Как глупа она была; как слепа! Но сейчас уже слишком поздно. Завтра она поплывет в Шотландию и оставит его здесь. Именно в эти минуты, в темноте убогой комнаты таверны, она поняла, что даже любовь к родине показалась ничем по сравнению с любовью к этому странному, необъяснимому мужчине, который так властно вошел в ее жизнь.
Шина ухватилась за мысль о доме, потому что лишь в нем одном видела главную свою надежду и опору. Теперь же она знала, каким будет ее существование там — тягостным и одиноким. Отец останется в Эдинбурге; они с Мэгги будут пытаться изо всех сил свести концы с концами; дом будет по-прежнему разваливаться и ветшать прямо на глазах, сады, за которыми они смогут ухаживать, скоро совсем одичают.
Чего еще ожидать, если ее родная страна беспрестанно воюет?
Устав от тяжелых дум, Шина вскоре заснула. Затем Мэгги разбудила ее и сказала, что уже пять часов и кучер готов продолжить путь. Женщины быстро позавтракали, и карета снова помчала их в сторону моря.
Они проехали много миль, прежде чем Шина отважилась гадать вопрос, который не покидал ее.
— Как думаешь, Мэгги, — спросила она дрожащим голосом, — я когда-нибудь еще увижу герцога де Сальвуара?
— Нет. Какой в этом смысл, — ответила Мэгги. — Я Думаю, он уже позаботился о том, чтобы нас взяли на корабль. Возможно, курьеры выехали из Парижа раньше нас.
Герцог больше ничего не может для нас сделать.
— Больше ничего, — промолвила Шина и закрыла глаза, словно не могла вынести солнечного света.
Они добрались до побережья. Море выглядело мрачным и серым. Поднялся ветер, и Мэгги принялась ворчать, вспоминая последнее путешествие по Северному морю. Карета остановилась у маленькой таверны, и кучер спустился на землю, чтобы пожелать Шине счастливого пути.
— Спасибо, что доставили меня сюда так быстро, — ответила девушка и дала ему одну из тех немногих золотых монет, которые все еще оставались у них с Мэгги.
Кучер почтительно поблагодарил ее, и Шина проводила взглядом уезжающую карету, вглядываясь в герб, пока не перестала различать его, потому что слезы туманили ее взор.
77 
