8 
Ещё через час мы подъезжали к Иерусалиму, за бортом было плюс тринадцать, ни одна часть меня уже ничего не соображала, но где-то между мирами Женя, который тщательно выстроил весь этот трип и теперь любовался результатом, дал мне рюмку французского абсента, и я подумала «ну и ладно». Сегодня выяснилось, что времени, расстоянию и прочим физическим показателям доверять бессмысленно, и за одно это стоит выпить.
Дома я забралась в постель, закрыла глаза, и последние дни рассыпались, как подброшенная пачка открыток, – взлетели и распались на картинки и ветер.
* * *
Читавшие эти записки говорят, у меня получился комплиментарный текст, в котором нет ничего о насущных проблемах Израиля. А что, кто-то обещал? Я не пишу этнографических исследований, мне хватает проблем своей страны, чтобы на них сосредоточиваться. Там я была туристом, и в этом качестве со мной ничего плохого не случалось. Если случится, я вам сообщу. И выберу другое место для следующих каникул.
У меня не было неприятностей со службами безопасности, например. Досмотры были, неприятности – нет. Воспринимать их работу без раздражения меня научил один разговор в Дизенгоф-центре.
Чернокожий толстячок, приблизительно моего роста, стоял у входа, расставив ноги несколько шире плеч, и поигрывал сканером. Он с явным наслаждением изображал техасского шерифа, не забывая коротко, но внимательно проверять каждого входящего.
– Долго репетировал эту позу, – заметил Женя.
– Важненький такой…
– В девяносто шестом тут был теракт, смертник хотел войти, но испугался охранника. Отошёл немного и взорвался, погибли тринадцать человек. Попал бы внутрь, были бы другие цифры.
– А охранник уцелел?
– Нет.
Боже мой, да пусть играет в героя, у него, к сожалению, есть некоторый шанс им стать. Пусть дотошная девчонка переворачивает мою сумку в Бен Гурионе («Кажется, я теперь знаю, что такое еврейский погром, – подумала я тогда, – то, что устраивают израильские безопасники в твоих вещах»). Пусть работают, как умеют, зато мне спокойней лететь, ходить по торговому центру, ездить в автобусе.
Но в целом отлёты мои проходят гладко. В последний тель-авивский вечер я решила выпить капельку абсента, но по необъяснимым причинам чистый напиток постепенно сменился коктейлем «Ван Гог». Я немного грустила и даже опасалась, что буду плакать, уезжая, но с утра физические страдания полностью изгнали душевные. И служба безопасности с одного взгляда поняла, что у этого человека сегодня другие проблемы, нежели взрыв аэропорта.
У меня не было сложностей с персоналом в кафе – наверное, потому что я не считаю десятиминутную задержку в обслуживании личным оскорблением и всегда могу перейти в соседнее заведение, если что. В Москве потом не сразу привыкла, что люди, которые продают мне еду, не улыбаются.
Один раз шла пешком от центрального автовокзала до Буграшов: таксист, которого попыталась словить, стал подозрительно путать «фифти» и «фифтин», я решила дойти до угла и найти другого, а потом подумала, не прогуляться ли минут двадцать. Кто ж знал, что в окрестностях расположен чёрный квартал. Кажется, тельавивцы слегка гордятся тем, что у них есть свой Гарлем. Я, понятное дело, поначалу ничего не заметила, а потом страшно обрадовалась, когда стали попадаться очень чёрные люди в белых национальных одеждах. В отличие от афроамериканцев никакого люрекса, стразиков и пайеток, прекрасное зрелище. Только таращились они на меня с тревогой – дело в том, что в незнакомом месте я, естественно, ориентировалась по карте, и потому шла с айпадиком в руках и периодически в него утыкалась. А у них, между прочим, Плохой Район, Опасный Чёрный Квартал! и вдруг с этой дурой чего случится…. Поэтому я убрала айпадик, чтобы их не травмировать.
Да, ещё, когда я снимала квартиру на следующие каникулы, несколько раз возникало желание обмакнуть некоторых риелторов в Мёртвое море с головой и подержать там какое-то время.
Но всё устроилось. Я выбрала для следующего полёта день, который случается раз в четыре года, перезимую март, попишу книжку и погуляю. Буду, конечно, скучать по своему коту, потому что огромный недостаток города Тель-Авива в том, что кошки там неприветливы.
Весна 2012
Моя другая весна
Когда мои тель-авивские друзья узнали, что я собираюсь написать что-нибудь для «Букника», они страшно развеселились.
8 
