Глава первая

1868 год

Дождь лил как из ведра, и ледяной ветер с окрестных гор пронизывал насквозь.

Два промокших всадника, въехавшие во двор придорожной гостиницы, представляли собой весьма жалкое зрелище, и трудно было в этой паре отличить слугу от господина.

Это стало ясно, когда один из мужчин, спешившись, передал поводья другому и проследил, как слуга отводит скакунов в конюшню.

Из окон обеденного зала трактира доносились невнятные говор и смех. От разницы температур запотели стекла, огни ламп плавали в смутном ореоле, а пар, вырывающийся из форточек, напоминал извержение вулкана.

Войдя в помещение, джентльмен, к своему неудовольствию, обнаружил, что оно забито до отказа нетрезвой, веселящейся публикой, да вдобавок в обеденном зале было так накурено, что вновь прибывший брезгливо поморщился.

Он успел перехватить хозяина гостиницы, нагруженного подносом с двумя дюжинами кружек пенящегося пива.

— Мне нужна комната на ночь для меня и еще одна для моего слуги, — произнес джентльмен тоном привыкшего повелевать.

Не поднимая глаз и не прекращая своего движения с подносом к жаждущим пива посетителям, трактирщик покачал головой:

— Невозможно, майн герр. Все заполнено до отказа.

Но властный тон заставил его взглянуть на посетителя более внимательно, и он начал объяснять на ходу:

— К моему глубочайшему сожалению, майн герр, я никак не могу удовлетворить вашей просьбы.

Джентльмен посмотрел по сторонам:

— Чем вызвано такое столпотворение?

Он был убежден, что скромный придорожный трактир никогда еще раньше не испытывал такого прилива посетителей.

Он заметил среди них и элегантных леди в роскошных мехах и шелковых платьях, и джентльменов в пальто и костюмах, судя по покрою, пошитых у дорогих портных.

— Огромный валун, смытый дождями, свалился на рельсы железной дороги, движение временно прервалось, и все путешественники, направлявшиеся в Баден-Баден, вынуждены были искать приюта в моем скромном заведении. Ведь в вагонах совсем холодно в такую погоду.

— Что ж, можно сказать, мне не повезло с ночлегом. А на какую-нибудь съедобную пищу я могу рассчитывать?

— Несомненно. С превеликим удовольствием я обслужу вас. Но только, боюсь, я не смогу предоставить вам, господин, апартаменты для ночлега.

Тут в поле зрения гостя появилась пухленькая женушка хозяина гостиницы — как полагается, в белом чепчике и крахмальном фартуке поверх скромного домашнего платья.

Она что-то начала шептать мужу на ухо.

На лице трактирщика несколько раз менялось выражение, словно волнение на море при приближающемся шторме. Наконец он, собравшись с духом, произнес:

— Мне неловко говорить, майн герр, но одно помещение в мансарде свободно. Оно обычно предназначено для слуг, но, если вы решите устроиться там, это все-таки будет лучше, чем пережидать ночь в кресле.

— Я занимаю эту комнату, — решительно заявил джентльмен. — А сейчас, если кто-нибудь здесь способен обслужить меня, я бы заказал горячего вина.

Он прошествовал в обеденный зал, и трактирщик проводил его уважительным взглядом, так же как и его супруга.

Не было сомнения, что это знатный и вполне платежеспособный джентльмен, если судить хотя бы по его одежде изысканного покроя и безупречным манерам, свойственным только англичанину благородного происхождения.

Супружеская пара не преминула заметить массивный золотой перстень на пальце англичанина и жемчужную булавку в галстуке.

Джентльмена окружала аура богатства и уверенности в себе, что так нравится трактирщикам, часто страдающим от неуплаты сбежавших клиентов. Хозяев, правда, немного тревожило, что все женщины, присутствующие в обеденном зале, как-то странно отреагировали на его проход между столиками. Разумеется, дамы скрывали как могли свой интерес, но от их спутников это не укрылось.

Гость скромно уселся за одиночный столик, покинутый, видимо, недавно насытившимся и утолившим свою жажду посетителем. Зал понемногу пустел. Лишь несколько пожилых джентльменов попивали некрепкий портвейн в отсутствие дам.

Так как пылавший камин был неподалеку и от него исходило уютное тепло, а воздух постепенно очищался от табачного дыма, гость впал в блаженное расслабленное состояние, какое всегда наступает после долгой и утомительной дороги.

  1