очень нудно 
59 
— Да, пожалуй. А где и когда мы с вами встретимся?
Мерлин посмотрел на часы.
— Так… нам с Джеком потребуется часа полтора, не больше. Как насчет половины четвертого в отеле «Центральный»? Подходит? Отлично.
— Только вы поаккуратнее. — Маргарет даже полушутливо погрозила им пальчиком. — И не вздумайте встрять в какую-нибудь переделку!
Забрав покупки и подсчитав их общую стоимость, включая то, что они с Маргарет купили вчера вечером, Ромина пришла в ужас. Она потратила практически все деньги, которые дал Мерлин.
«Я буду вести точный учет всех своих расходов. И когда мы возвратимся в Лондон, верну ему все до последнего пенса», — твердо решила девушка.
Ромина вдруг поймала себя на мысли, что постоянно думает о том, почему Мерлин так охотно соглашается финансировать деятельность подобного рода! Которая лично к нему, как правило, не имеет отношения. Причем Ромина совершенно не была уверена: то, что Мерлин очень богат и может тратить свои деньги никого не спрашивая и куда ему заблагорассудится, ее раздражает или, наоборот, вызывает чувство искреннего восхищения?
От размышлений о Мерлине к реальной жизни ее вернул голос Маргарет Харрисон:
— Сейчас только три двадцать семь. У нас почти три минуты. Знаете, Ромина, готова поспорить на что угодно, мужчины абсолютно уверены в нашем опоздании и, значит, будут приятно удивлены, увидев, что мы их ждем!
— Вообще-то обычно я довольно пунктуальна, — пожав плечами, заметила Ромина.
— Да?.. А я, представьте, нет. — Маргарет вздохнула.
— Вы очень любите Джека, правда?
Маргарет словно засветилась от счастья.
— Джек для меня все. Самый красивый, самый удивительный, самый лучший мужчина на свете! Порой мне даже обидно, что я никогда не смогу отблагодарить судьбу за такой щедрый подарок.
Ромина почувствовала укол зависти. Почему, ну почему Господь не даровал ей такой же любви, как Джеку и Маргарет, любви, при одном упоминании о которой загораются глаза, а в душе воцаряется благостная радость?!
Доверху нагруженные пакетами, коробками и свертками, женщины неторопливо пересекли улицу и вошли в отель «Центральный». Самый обычный вестибюль самого обычного отеля — дешевые стулья вдоль стен, простенькие кофейные столики, стойка регистрации с явно скучающим портье…
Быстро оглядевшись, Ромина и Маргарет Харрисон выбрали место, откуда хорошо видна входная дверь, и, с облегчением вздохнув, сели за столик.
— Как видите, мы первые! — торжествующе воскликнула Маргарет. — Держу пари, Джек сейчас говорит Мерлину, что им можно не торопиться, поскольку мы наверняка заставим их ждать. — Она взглянула на большие круглые часы над стойкой регистрации. — А знаете, что мне вдруг пришло в голову, Ромина? Раз у нас появилось несколько минуток свободного времени, то почему бы мне не навестить заболевшую подругу? Я собиралась сделать это завтра, но раз уж вы с нами, то у Джека, вполне возможно, будут другие планы… Много времени это не займет, да и живет она здесь, в отеле. Так что, надеюсь, вы не будете возражать, если я ненадолго вас покину?
— Конечно не буду, — кивнула девушка. — Мне есть чем заняться, к тому же полагаю, я здесь в безопасности.
Она огляделась. Вестибюль был практически пуст — только в дальнем углу мирно дремал пожилой джентльмен.
— Да, соблазнов у вас, похоже, немного, — улыбнулась Маргарет. — Что ж, я пошла. Если наши мужчины будут торопиться, попросите портье позвонить в номер триста два.
Она встала и направилась к лифту. Помахав ей на прощание рукой, Ромина достала из сумочки косметичку, открыла ее и начала пудрить носик.
Это занятие так ее увлекло, что она не сразу заметила, как через крутящуюся стеклянную дверь в вестибюль вошли трое мужчин и направились прямо к стойке регистрации.
— Меня, черт побери, до сих пор мутит!.. Ненавижу летать!.. — донеслось до нее.
Мужчина говорил по-английски с акцентом, поэтому, невольно взглянув на него, Ромина ожидала увидеть самого обычного туриста в матерчатом кепи. Впрочем, все трое стояли к ней спиной, поэтому до нее не сразу дошло, что их фигуры кого-то ей смутно напоминают…
— Тебе сейчас лучше всего пойти и немного полежать, — отрывисто произнес один из них. — Твоя вечная воздушная болезнь уже начинает сильно нам надоедать!
— Тебе-то что, Таха! — жалостливо, капризно и как-то по-женски ответил ему первый голос. — Тебе-то всегда хорошо!
59 
