очень нудно 
199 
Конечно же, всему этому персоналу невозможно было запретить входить в дом. Что касается смешения групп, то рабы гостей хотя и спали в поселке рабов Дюфренов, однако еду они должны были принимать в конюшнях вместе с людьми с плантации. Для них также не был организован отдельный праздник и даже второе богослужение. Вследствие этого не позже чем после обеда в святой вечер все перемешались, на что, естественно, и делали ставку Макандаль и его помощники. Никто не обратил внимания на то, что предводитель повстанцев и его люди пробрались к сараю, стоявшему между Новым Бриссаком и Роше о Брюм. Как и на то, что со всех окружающих плантаций незаметно исчезали мужчины и женщины, чтобы вместо рождественского богослужения послушать Черного мессию.
Джефу собрание в сарае тем не менее действовало на нервы. Вместе с другими помощниками Макандаля он встречал рабов и спрашивал у них пароль, стараясь как можно быстрее убрать людей с дорог и тропинок между плантациями. Хотя все господа и рабы находились сейчас на богослужении, однако на практике все было несколько иначе, как и предполагал Джеф, что подтвердили прибывающие рабы. Так, некоторым из них пришлось спешно прятаться на плантации или бросаться в придорожную канаву, чтобы не быть замеченными господами, сидящими в проезжавших мимо каретах. Многие из гостей, направлявшихся на рождественский бал в Новый Бриссак, вынуждены были проделать дальний путь. Богослужение для них, очевидно, было не таким уж важным. По дорогам также ездили всадники — в большинстве своем это были надсмотрщики, которые направлялись в гости на Рождество к знакомым, живущим на других плантациях, или к любовницам в Кап-Франсе.
— Я надеюсь, что Макандаль хотя бы сейчас будет говорить не таким громким голосом, — вздохнул Джеф, когда его люди наконец закрыли двери сарая за последними прибывшими. — В любом случае мы должны воздержаться от пения, его ведь слышно очень далеко. А если кто-нибудь на дороге услышит, что здесь в рождественский вечер вызывают духов…
Один из помощников Макандаля кивнул, однако остальные смотрели на Джефа так, словно он заслуживал наказания. В конце концов, в его словах чувствовалось определенное неуважение. Джеф знал, что тем самым рискует потерять благосклонность Духа. С другой стороны, ему было все труднее держать себя в руках, потому что, как бы сильно он ни был убежден в правильности стратегии Макандаля, поведение предводителя повстанцев все больше раздражало его. Джеф готов был уважать Макандаля как военного вождя, однако он не верил в богов и духов, бессмертие и избранность. Он считал Макандаля умным и харизматичным человеком, однако отказывался именовать его посланцем богов, и ему было стыдно, когда люди падали на колени перед Макандалем, умоляя его о благословении. Поведение Макандаля в качестве второго мессии было неестественным и смехотворным — и, черт возьми, ему так же мало принадлежали все женщины этого мира, как племени масаи — весь крупный рогатый скот!
Джеф потер лоб, когда его мысли опять повернули в этом направлении. Он отдавал себе отчет в том, что его порицание вызывало прежде всего обращение Макандаля с женщинами вообще и с Сималуа в частности. Церемония вуду всегда включала в себя чувственные, а иногда и сексуальные элементы, однако, собственно говоря, человеку, который ее проводил, не обязательно было приказывать прикасаться к нему женщинам и девушкам или даже требовать, чтобы те на него молились. Макандаль же требовал этого и даже не пытался скрывать, что обожествление его возбуждает. После каждой своей речи и церемонии, на которых присутствовал Джеф, Дух «возвышал» одну из своих поклонниц, укладывая ее на свое ложе, а иногда даже «возвышал» сразу нескольких женщин. Конечно, Макандаль не принуждал их к этому, но постоянно повторявшееся другими мужчинами оправдание, будто женщины делают это добровольно, не соответствовало действительности; по крайней мере, так было с Сималуа.
За последние недели Джеф еще сильнее сблизился с молодой женщиной из племени масаи. Она все больше и больше открывалась ему, и он все больше узнавал о жизни женщин ее племени. То, что услышал Джеф, вряд ли внушало ему меньшее отвращение, чем знание о том, как ее насиловали после порабощения. Женщина из племени масаи вынуждена была считаться с тем, что ее выдадут замуж без ее согласия, а жена почти всегда делила своего мужа с множеством других жен. Если ее муж принимал гостей, то могло быть и так, что она была вынуждена делить ложе с совершенно чужим мужчиной, поскольку ее муж дарил на ночь гостю свою жену. Сказать «нет» своему мужу для Сималуа было невозможно, тем более такому великому и важному человеку, как Макандаль.
199 
