очень нудно 
209 
Бонни испуганно отпрянула, а Леон встал между ней и Сималуа, защищая свою подругу.
— Что случилось? Ты сошла с ума? — резко спросил он женщину из племени масаи. — Сначала ты чуть не растоптала ребенка, а теперь хочешь его украсть?
Бонни выглянула из-за спины Леона.
— Она права, — сказала Бонни. — Это она отдала мне Намелок. Но это больше не ее ребенок! — Она повернулась к Сималуа. — Ты мне ее подарила! — заявила Бонни. — И теперь она принадлежит мне.
— Она не принадлежит тебе! Она не рабыня! — возмутилась Сималуа.
Бонни вымученно улыбнулась.
— Нет, но сейчас она — мой ребенок, моя дочь. Она принадлежит мне.
Сималуа сердито посмотрела на нее. Казалось, что она готова броситься на Бонни.
— Намелок — моя дочь! — закричала Сималуа. — Я хочу забрать ее…
Бонни крепче прижала к себе все еще плачущего ребенка.
— Сначала успокойся! — Леон взял Сималуа за руку. Он не хотел причинить ей боль, но и не мог допустить, чтобы она подралась с Бонни из-за Намелок. — Ребенок принадлежит вам обеим, да? Ты оставишь дочь у Бонни, но будешь приходить к ней. Сейчас Намелок очень хорошо у Бонни. Бонни хорошая, очень хорошая мать. Виктор Дюфрен очень хороший мец — он выписал отпускную грамоту для Намелок. Ты права, она не рабыня… И ей лучше в городе, чем здесь, на плантации. — Леон подумал, что женщина из племени масаи была куплена Жаком или Жеромом Дюфреном и сейчас живет в Новом Бриссаке или в Роше о Брюм.
Сималуа с решительным видом покачала головой:
— Если Намелок пойдет со мной, она тоже не будет рабыней. Никогда. У Духа мы в безопасности. У меня есть скот! Много скота. Намелок будет богата!
Бонни и Леон посмотрели друг на друга, ничего не понимая.
— Бонни!
Девушка вздрогнула. Этот голос она узнала бы из тысячи. Джеф!
Лицо Джефа посветлело:
— Бонни! Вот не думал, что еще раз тебя увижу. Ты… — И он попытался обнять ее.
У молодой женщины сразу же стало легче на сердце. Прежде она воспринимала большого чернокожего только как угрозу для своих друзей, но сейчас, когда он так обрадовался, увидев ее…
— Ты должен помочь мне, Цезарь! Она хочет забрать моего ребенка!
Сималуа прервала их приветствие и указала на Бонни. В ее голосе прозвучало негодование, но он также был исполнен надежды. С появлением Джефа соотношение сил изменилось. Каким бы огромным и сильным ни казался Леон, но с великим воином из племени ашанти он сравниться не мог. Сималуа была уверена в этом, ему лишь нужно было встать на ее сторону.
Однако Бонни, казалось, не испугалась Джефа:
— Это мой ребенок! Она отдала его мне, а сейчас хочет забрать назад. Так нельзя. Она…
Улыбка сошла с лица Джефа. Он с недоумением переводил взгляд с одной женщины на другую. Он был рад, что снова увидел Бонни, а также тому, что Сима вроде бы простила ему его поведение в кухне. Однако сейчас он не мог разбирать их споры. Ему нужно срочно предупредить Макандаля, а затем как можно быстрее исчезнуть! Сималуа, однако, казалось, совершенно забыла о Духе.
— Послушайте, — примирительно сказал Джеф, обращаясь к обеим женщинам. — Почему бы не выяснить это позже? Теперь, когда Бонни снова здесь… Ты ведь уйдешь с нами, Бонни, не так ли? Ты будешь бороться вместе с нами, чтобы победить белых… Ты должна услышать, как говорит Дух, тогда ты все поймешь! А когда мы снова будем в нашем лагере, вы договоритесь о ребенке.
— Я не пойду с вами! — твердо ответила Бонни. — И, конечно, я ни в коем случае не возьму с собой Намелок в лагерь повстанцев. Я здесь всем довольна и… — Она хотела рассказать о своей вольной грамоте, однако Джеф, казалось, не слушал ее.
— Я не уйду без Намелок! — так же решительно заявила Сималуа. — Ты заберешь ее у этой женщины, Джеф. Если ты воин и если ты любишь меня…
Бонни сердито посмотрела на нее.
— Только попробуй! — с угрозой сказала она.
Джеф с беспомощным видом стоял перед женщинами. Из затруднительного положения ему помог выйти один из приближенных Макандаля. Мужчина прибежал от костров к ним, чрезвычайно расстроенный.
— Цезарь. Дух… он сошел с ума… Он совершенно пьян. Мы… нам нужно убрать его отсюда, иначе его схватят… Если они поймают его… нас… они нас повесят!
Джеф покачал головой.
— Отравление не удалось, — сознался он. — Но что ты говоришь? Макандаль… Где он? Он все еще с теми людьми у костра?
209 
