очень нудно 
58 
— Десять. Младшему сыну — десять, а девочкам — одиннадцать, тринадцать и четырнадцать.
— Должно быть, вы целыми днями крутитесь как белка в колесе, — предположил он.
— Они славные ребята и помогают мне, — улыбнулась Лиз.
Дику захотелось сказать ей, что она очень хорошая мать, но он сдержался. Вместо этого он пошел к Питеру, чтобы еще раз взглянуть на него, а Лиз поехала домой.
Когда она вернулась, было уже без малого десять, но никто из детей так и не ложился. Девочки плакали, а Джеми беспокойно слонялся из угла в угол. Глаза его были сухими, но на лице застыло выражение такого страдания, что Лиз чуть не зарыдала сама.
Едва завидев мать, все четверо бросились ей навстречу, стараясь по ее лицу угадать, как дела у Питера. Лиз постаралась улыбнуться как можно спокойнее.
— С ним все будет в порядке, — сказала она прежде, чем они успели о чем-то спросить. — У него сильное сотрясение мозга и маленькая трещина в позвонке, но он обязательно поправится. У него прекрасный доктор, — добавила она неожиданно для себя.
— А когда нам можно с ним повидаться? — чуть не хором спросили дети.
— К нему пока нельзя; врач сказал, что Питеру нужен покой, — объяснила Лиз. — Я спрошу, может быть, денька через три…
Она села к столу, и Кэрол поставила перед ней тарелку с остатками мясного пирога, но у Лиз не был сил даже поднять вилку.
— А когда Питер вернется? — с беспокойством спросила Меган.
— Не раньше чем через пару недель, — честно ответила Лиз. — Смотря по тому, как быстро он будет поправляться.
Они задавали ей еще вопросы, но Лиз старалась избегать лишних подробностей, которые могли только напугать детей. Все, что им нужно было знать, это то, что Питер жив и что он поправля-ется.
Примерно через час дети наконец разошлись по спальням, и Кэрол еще раз попросила у Лиз прощения. Она считала, что во всем виновата только она одна.
— Не говори глупости! — возразила Лиз. Она так устала, что едва могла ворочать языком, но ей казалось, она обязана успокоить домработницу. — Ни один человек не может держать под контролем такую ораву. Нет, Кэрол, как ни горько это сознавать, но основная вина лежит на самом Питере. В семнадцать лет человек может и должен контро-лировать себя сам. Он забылся — и вот что из этого вышло. Впрочем, я тоже виновата: наверное, мне нужно было почаще и понастойчивее напоминать ему и его друзьям о том, как надо себя вести. — Она вздохнула. — Ладно, Кэрол, давай забудем об этом. Главное, Питер остался жив. Его даже не парализовало.
— Господь всемогущий! — воскликнула Кэрол. — С ним действительно все будет в порядке?
— Врачи говорят — он поправится. Правда, Питер пришел в сознание всего каких-нибудь два часа назад, но он уже разговаривает и может двигать руками и ногами. Сначала я думала, что он… что он может… «…Умереть», — хотела сказать Лиз, но выговорить это слово так и не смогла. Кэрол поняла ее и так. Все время, пока Лиз отсутствовала, она думала о том же и готова была предположить самое худшее. Впрочем, дела и так обстояли далеко не блестяще.
— Я должна вернуться в больницу, — сказала Лиз, вставая. — Пойду наверх, соберу кое-какие вещи.
— Почему бы вам не переночевать здесь, Лиз? Вы выглядите очень усталой. — «Смертельно усталой», — хотела сказать Кэрол, но вовремя прикусила язык. — Если вы хотите быть с Питером завтра, вам просто необходимо отдохнуть!
— То же самое сказал мне его доктор, но я знаю, чувствую, что должна быть сегодня ночью с ним, с моим мальчиком. Правда, Питеру уже семнадцать, но он все равно нуждается во мне.
— Бедный Питер! — вздохнула Кэрол. — Как скверно кончается для него лето. Как вы думаете, он сможет пойти в школу в сентябре?
— Не знаю. — Лиз пожала плечами. Сейчас она меньше всего думала о школе. Сегодняшний день действительно был слишком тяжелым, и она чувствовала себя так, словно побывала под колесами самосвала. Выглядела она, во всяком случае, ужасно, без кровинки на лице. У Кэрол от жалости болезненно сжалось сердце.
Поднявшись наверх, Лиз заглянула в спальню к Джеми, чтобы поцеловать его на сон грядущий, но время было позднее, и мальчик крепко спал. Во всем доме царила непривычная тишина, и Лиз поймала себя на том, что напряженно прислушивается, ловя каждый звук, каждый шорох. Войдя в спальню, она хотела собрать сумку, но вместо этого села на кровать, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Она могла думать только о том, что чуть было не произошло сегодня, и благодарить бога за то, что все обошлось.
58 
