59 
— А разве не в этом вообще состоит суть всей нашей жизни?
Алекс молча рулил, мысленно пытаясь разобраться, что же представляет собой эта женщина.
— Может, съедем с шоссе на следующей развязке? — предложила она. — У нас не осталось ни капли «Маргариты».
Алекс не мог не признаться себе в том, что он заинтригован. Он и не думал, что Лаки может быть такой непредсказуемой. Вокруг нее витала аура силы, казалось, что она сможет справиться с любой ситуацией и неизменно окажется на высоте. Это нервировало его. Он не привык иметь дело с женщинами, которые излучали такую уверенность в себе.
До сего момента никто из них ни разу не упомянул о Ленни, и Алексу казалось, что эту тему затрагивать не стоит. Если Лаки захочет, она, без сомнения, сама о нем заговорит.
Он перестроился в крайний ряд и выехал на боковое ответвление. Местность здесь была пустынной — лишь бензоколонка, закусочная, где торговали гамбургерами, и сомнительного вида заведение, над которым мигала неоновая вывеска: «ГОЛЕНЬКИЕ ДЕВОЧКИ — ЖИВЬЕМ НА СЦЕНЕ».
Алекс притормозил.
— Мы — на задворках жизни. Похоже, как раз то, что нужно.
— Объясни мне, ради Бога, что означает «голенькие девочки живьем», — задумчиво нахмурившись, спросила Лаки. — Неужели где-то еще показывают мертвых голеньких девочек?
— Не по вкусу тебе такие места, а?
— Судя по всему, нам не из чего выбирать.
— Сама захотела, — пожал он плечами.
— Алекс, когда ты узнаешь меня получше, то поймешь, что я всегда несу ответственность за свои решения и поступки.
— Бывший неслух становится на путь исправления. Мне нравится!
— Шел бы ты ко мне в задницу… — равнодушно сказала она.
Он пристально посмотрел ей в глаза.
— Это — угроза или предложение?
— Оставь меня сегодня в покое, Алекс. Мне бы не хотелось причинить тебе боль.
И в тот же момент, когда Лаки произнесла эти слова, ее осенило: именно это ей и нужно — причинить кому-нибудь боль. Такую же, какую причинил ей Ленни. То, что он погиб, было ужасно само по себе. Но, мало того, уйдя из жизни, он оставил свидетельства своей неверности, которых ей хватит, чтобы ненавидеть его до конца своих дней. Для того, чтобы сравнять счет, оставался только один способ…
Усталая соплячка-официантка — топлесс, в бутсах, ковбойской шляпе и крошечной юбчонке — металась с подносом в руках. Ее груди были маленькими и обвисшими, улыбка — тусклой. В дальнем конце бара находилось круглое возвышение, на котором, ухватившись рукой за хромированный шест, колыхала своими бесформенными телесами дебелая пергидролевая Брунгильда. На ней были только трусики ниточкой и тяжелые браслеты из фальшивого серебра. Из музыкального автомата во всю глотку блажила Долли Партон. Каждый раз, когда стриптизерша приседала, на ее животе и бедрах образовывались складки жира.
— Прелестно, — пробормотала Лаки, садясь на табурет у стойки бара. Лица всех сидевших в зале мужчин незамедлительно повернулись в ее сторону.
Алекс устроился на соседнем табурете. В его машине всегда лежал револьвер, на который, правда, у него не было разрешения, и сейчас он пожалел, что не прихватил оружие с собой.
— Текилу, — бросила Лаки бармену — сморщенному старику с ввалившимися щеками и угрюмой физиономией. Тот не обратил на нее никакого внимания и ждал, пока заказ сделает Алекс.
— Текилу для леди, — распорядился Вудс, увидев, как обстоят дела. — А для меня — бурбон с водой.
— Текилу — двойную, — уточнила Лаки, нетерпеливо барабаня ногтями по стойке бара.
Бармен пошаркал в направлении бутылок. На сцене наступил кульминационный момент. Пергидролевая стриптизерша освободилась наконец от трусиков-ниточек, повернулась спиной к публике, нагнулась и принялась трясти огромным дирижаблем своей задницы перед физиономиями зрителей.
— Что за скопище убожеств! — констатировала Лаки, оглядев зал. — Ты только погляди на этих придурков. И что им не сидится дома, рядом с женами!
— Я и не обещал тебе парижский «Ритц», — ответил Алекс. — И еще, старайся говорить потише.
— Ты мне вообще ни хрена не обещал, — сказала Лаки. Видимо, на нее наконец подействовал выпитый алкоголь. — Но коли уж мы здесь, повеселимся на полную катушку.
Бармен вернулся, неся заказанные ими напитки. Лаки уничтожила свою текилу одним глотком. Какой-то тип, сидевший на соседнем табурете и явно строивший из себя Джона Траволту, восхищенно присвистнул.
59 
