37 
А вот маленькие воспитанницы Хелен горько рыдали, да и в целом атмосфера на средней палубе была намного напряженнее, чем около кают богатых пассажиров. Для бедных эмигрантов это путешествие, скорее всего, было прощанием навсегда, к тому же большинство из них ждало куда более неопределенное будущее, чем Гвинейру и ее попутчиков с верхней палубы. Утирая девочкам слезы, Хелен нащупала в кармане письмо от Говарда. Ее на новой родине хотя бы ждали...
И все же в первую ночь на борту Хелен спалось довольно плохо. Овцы еще не высохли; чувствительный нос девушки по-прежнему улавливал запах навоза и влажной шерсти. Дети не могли заснуть целую вечность и просыпались от каждого шороха. Когда Рози в третий раз забралась под одеяло к Хелен, девушке не хватило духу и, прежде всего, сил отправить малышку обратно на ее собственную койку. Лори и Мэри спали, крепко обнявшись, а Дороти и Элизабет Хелен нашла следующим утром прильнувшими друг к другу в углу под койкой Дороти. Только Дафна спала спокойно и крепко; если ей что-то и снилось, это, наверное, были хорошие видения, потому что девочка улыбалась во сне, когда Хелен начала ее будить.
Первое утро на море оказалось неожиданно ясным. Мистер Гринвуд предупреждал Хелен, что первые недели путешествия может штормить, поскольку между Ла-Маншем и Бискайским заливом море обычно было неспокойным. Но сегодня погода предоставила эмигрантам отсрочку. Солнце после дождливого дня проглядывало сквозь дымку, и серебристо-серое море поблескивало в его мягком свете. «Дублин» неторопливо продвигался вперед по гладкой водной поверхности.
— Я больше не вижу никакого берега, — испуганно прошептала Дороти. — Если случится кораблекрушение, этого никто не увидит! Мы все утонем!
— Начни наш корабль идти ко дну в лондонском порту, ты бы все равно утонула, — заметила Дафна. — Ведь ты не умеешь плавать и, пока матросы будут спасать людей с верхней палубы, наверняка захлебнешься.
— Ты тоже не умеешь плавать! — ответила Дороти. — Ты бы утонула так же, как и я!
— Нет, не утонула бы! — засмеялась Дафна. — Однажды в детстве я свалилась в Темзу, но мне удалось по-собачьи догрести до берега. Дубина в воде не утонет, как говорил мой старик...
Хелен решила прервать этот разговор, причем не только из педагогических побуждений.
— Так говорил твой отец, Дафна! — поправила она. — Пусть даже он не очень приятно выражался. А теперь прекрати нагонять на других девочек страх, иначе у них пропадет аппетит. А мы как раз собрались принести завтрак. Итак, кто пойдет со мной на камбуз? Дороти и Элизабет? Замечательно. А Лори и Мэри тем временем наберут воды для умывания... да, да, барышни, мы будем умываться. Настоящая леди и в дороге должна соблюдать порядок и чистоту!
Когда Гвинейра через час спустилась на среднюю палубу, чтобы посмотреть на своих лошадей, ее взору представилась странная картина. Сама палуба была почти пуста, большинство пассажиров еще завтракали или предавались грустным думам у себя в каютах. Но Хелен и девочки вытащили свой стол и стул наружу.
На стуле восседала Хелен, гордо и прямо, как истинная леди. Перед ней на столе находился воображаемый столовый прибор, состоящий из жестяной миски, погнутой ложки, вилки и столового ножа. Дороти в эту секунду как раз подавала Хелен очередное блюдо, снимая его с воображаемого подноса, в то время как Элизабет управлялась со старой бутылкой так, словно в ней было дорогое вино, которое нужно было аккуратно налить в бокал.
— Что это вы делаете? — озадаченно спросила Гвинейра.
Дороти присела в реверансе.
— Мы упражняемся в том, как нужно вести себя за столом, мисс Гвин... Гвин...
— Гвинейра. Но вы можете спокойно называть меня Гвин. А теперь скажи мне еще раз, в чем вы упражняетесь?
Гвинейра подозрительно покосилась на Хелен. Вчера гувернантка показалась ей вполне нормальной девушкой, но теперь мисс Силкхэм не была уверена, что ее новая знакомая в своем уме.
Хелен немного покраснела под взглядом Гвинейры, но быстро взяла себя в руки.
— Сегодня утром я обнаружила, что поведение девочек за столом оставляет желать лучшего, — сказала она. — Складывается впечатление, что в приюте они жили, как животные в зверинце. Дети едят руками и набивают себе полный рот, словно завтракают последний раз в жизни!
Дороти и Элизабет пристыженно опустили глаза. На Дафну же это замечание не произвело никакого впечатления.
37 
