Лёгкий, ненавязчивый романчик 
69 
Тематика у картин схожая — секс и слава; все разбавляется лишь несколькими лесными пейзажами и натюрмортами, изображающими то вазу с цветами, то битую дичь. Секс, конечно, замаскирован под мифологические сюжеты, но и так ясно, о чем все это, думает Глин, разглядывая изображение Вакха, глазеющего на аппетитно раскинувшуюся розовощекую нимфу, или белотелой Леды, увлекаемой похотливым лебедем.
— Ого! — восклицает вдруг Майра — Ну и дела.
Он не обращает на нее внимания; теперь он думает о славе, озаряющей все вокруг. Наполеон в огромном, не по росту, плаще взирает с каменистого утеса; гибнет на залитой кровью палубе Нельсон; Цезарь в блестящих доспехах окидывает взглядом тысячи мерцающих копий. Слава никогда особенно не интересовала Глина; куда больше его занимал труд неизвестных простолюдинов; но, блуждая среди картин, он понимает: слава освобождает тех, кому достается, они становятся вне времени и вне контекста — некие полумифические фигуры. Их знает каждый, но знает как образ и символ. Так их воспринимают, так изображают — и так будет всегда.
Майре все это начинает слегка надоедать. Она хочет обедать. И проводит Глина через комнату, через другую, третью. Он необычайно податлив и уступчив — погруженный в собственные мысли, далекие теперь от выставленного напоказ живописного изобилия, он равнодушно проходит мимо гобеленной и оружейной комнат, мозаичных шкатулок и тому подобного, размышляя о своем.
В кафетерии Майра снова берет инициативу в свои руки. Устраивает его за столиком, отправляется за едой и возвращается с целым подносом снеди и двумя бокалами вина. Глин с готовностью достает кошелек.
— Именинное угощение, — великодушно говорит Майра и поднимает бокал: — Поздравляю! — И пристально смотрит на него. — У тебя усталый вид. Ничего не случилось?
Глин весь подбирается. И быстро отвечает: нет, что ты, все в порядке. Сегодня Майра и так многого добилась. Больше он ей не уступит. Откровения исключаются, как, собственно, и всегда. О Кэт он рассказал Майре лишь то, что она умерла. Без сомнения, другие поведали ей гораздо больше.
Он собирается с мыслями. Вспоминает, где они находятся. И в упрощенной форме просвещает Майру об истории взлетов и падений местного дворянства начиная с эпохи раннего Средневековья, та слушает с очевидным интересом, хоть и не задает вопросов. Он планирует немного прояснить ей значение этого места, но, когда добирается до Викторианской эпохи, его пыл значительно утихает. Воспользовавшись паузой, Майра предлагает выпить кофе и отправляется за ним. По возвращении она решительно принимается говорить о своем сыне, который учится на инженера, — ей нужен совет Глина касательно его. Глин всегда опасался, что его запишут в отчимы, и избегал видеться с Майрой, когда юноша приезжал навестить мать. Теперь он обороняется тем, что пытается ускорить кофейную стадию и предлагает пойти посмотреть сад.
Майра отбывает в дамскую комнату. Глин выбирается на широкую террасу с видом на пышную зелень Южной Англии, и тут к нему присоединяется Кэт. Врывается вихрем; она не только в его голове — она повсюду, кажется, некогда он привозил ее в похожее место, тогда, когда он бешеными темпами ухлестывал за ней. Они стояли возле каменного парапета и любовались аллеями парка, и вдруг она положила ладонь ему на руку. «Есть вещи, о которых не говорят, — сказала она, а потом: — Да это я так». Теперь эти слова эхом отдаются у него в голове: есть вещи, о которых не говорят.
Возвращается Майра, и они принимаются бродить по ухоженному саду — мужчина и женщина, среди десятков таких же пар и экскурсантов, приехавших на автобусе. Погода все еще прекрасная, розы стоят в цвету. Майра жутко довольна:
— Как хорошо, что я тебя сюда вытащила.
Но рядом с Глином в этот момент не Майра, а Кэт. Майра что-то говорит, но ее слова не долетают до его ушей, остаются фоном — он снова и снова вспоминает Кэт.
— Ты меня не слушаешь! — говорит Кэт.
Но он слушает — слушает во все уши. Слышит и видит. И среди давно знакомых картин и видений, тех, что так хорошо вписывались в прежнюю картину жизни с Кэт, мелькают иные, точно неведомые до поры до времени звезды, открытие которых периодически будоражит умы астрономов. Но Глин вовсе не взбудоражен — он обеспокоен, взволнован, ему не по себе.
Вот он слышит голос Кэт — она говорит по телефону, — тихий голос, скомканные, прерывистые фразы. Она что, плачет? Он входит в комнату, и она тут же кладет трубку: «Мне пора, Мэри». У нее странное, искаженное лицо. Он спешит — собирается на конференцию в Штаты, а нужная бумага куда-то запропастилась. Так что у него нет времени рассматривать лицо Кэт, искаженное непонятной гримасой, но оно наверняка должно было отпечататься в его памяти, потому что сегодня, здесь и сейчас, он ясно видит его.
69 
