141 
– Пожалуйста, отмени все мои встречи. Я завтра улетаю. По семейным делам, – коротко распорядилась Тимми.
– Те самые О’Ниллы, которых я разыскала в Дублине? – Тимми кивнула. – Что-нибудь еще? – Тимми покачала головой. – Надолго улетаешь?
– Думаю, на день-два.
До свидания с Жан-Шарлем в ресторане на Эйфелевой башне оставалось еще целых три недели, и он явно был не готов встретиться с ней раньше, чем они договорились. Тимми не скажет ему, что она в Европе. И никому не скажет, зачем туда летит. Кто знает, что случится, когда она туда прилетит, и что она там найдет. Но что бы там ни случилось и что бы Тимми там ни нашла, она знала твердо и безоговорочно, что должна совершить это паломничество не только для того, чтобы встретиться со своей матерью, но и для того, чтобы найти ту частицу себя, которую искала всю жизнь.
Глава 20
Полет из Лос-Анджелеса до Лондона продолжался одиннадцать часов, и Тимми почти все это время спала. Она лежала в своем кресле, смотрела в иллюминатор и думала о женщине, которая была ее матерью, представляла себе, как они встретятся, как это будет тяжело. Может быть, она потеряет сознание, или у нее случится сердечный приступ, или она бросится обнимать Тимми… Какие только фантазии не приходили ей в голову! И как угадать, что произойдет на самом деле? А может быть, не произойдет ничего. Может быть, им будет тягостно и скучно, хотя, судя по вчерашнему разговору, так быть не должно бы. У этой женщины хотя бы хватило милосердия заплакать, когда Тимми ей сказала, что ее так никто и не удочерил и что она выросла в приюте Сент-Клер.
Ее родители, как и все бедняки в Ирландии, были уверены, что в Америке мостовые вымощены алмазами, а местные богачи буквально нарасхват хотят удочерить конопатых пятилетних сироток. Реальность сиротского детства Тимми отстояла на миллионы световых лет от их младенческих представлений. И теперь уже ничего не изменить, поздно. Тимми просто хотела увидеть эту женщину и постараться понять, что же случилось, что должно произойти с людьми, чтобы они отказались от родного ребенка. У Тимми у самой был ребенок, и она так сильно его любила, что у нее в голове не умещалось – как родители могли ее бросить? Да, может быть, у них не было денег, не было будущего, семья им не помогала. Может быть, они тогда смотрели на все по-другому…
И сейчас, нося в своем чреве ребенка, Тимми не позволила бы никому и ничему на свете принудить себя отказаться от этого ребенка, бросить его, как бы ей ни было страшно, как бы бедна она ни была, пусть даже она останется совсем одна на свете. Он был ее плотью и кровью, плотью и кровью Жан-Шарля, Тимми отдала бы за него свою жизнь, убила бы всех, кто покусился на его жизнь, она будет любить его до конца своих дней. Она надеялась, что Жан-Шарль будет с ней. Но пока еще ничего не решено. Сначала Тимми должна встретиться со своей матерью, постараться понять, что она за человек. Для нее это что-то изменит, может быть, она даже сможет увидеть историю своей жизни другими глазами. И будет отныне ощущать себя в этом мире иначе. Может быть, они бросили Тимми столько лет назад не потому, что в ней было что-то не так, а потому, что в них самих чего-то не хватало. Она и раньше это знала, но почему-то всегда чувствовала себя виноватой, иначе не оказалась бы в сиротском приюте. Сейчас она должна убедиться во всем сама.
В Лондоне ей пришлось ждать два часа до рейса на Дублин, потом она села на самолет местных авиалиний. В Дублине она дрожащими руками набрала номер телефона своей матери и прямо из аэропорта ей позвонила. У нее был заказан номер в гостинице «Шелбурн», но сначала она хотела увидеть Мэри О’Нилл. Покончить со всем сразу и освободиться. Как и вчера, трубку сняла мать Тимми, и у Тимми вдруг пропал голос, она не сразу смогла заговорить. Все оказалось гораздо труднее, чем она себе представляла. Однако она решила, что не надо устраивать матери сюрпризов, лучше сначала позвонить. Вполне возможно, что мать Тимми вообще не пожелает встретиться с ней.
– Алло? – сказал тот же голос, что Тимми слышала вчера.
– Миссис О’Нилл? – У Тимми прерывалось дыхание.
– Да.
– Мэри О’Нилл? – Тимми хотела окончательно удостовериться, что говорит со своей матерью, но Мэри О’Нилл уже узнала голос американки, которая звонила ей накануне.
– Да. Вы опять звоните из приюта Сент-Клер?
– Я звоню… – Тимми старалась унять дрожь в голосе. Она стояла в автоматной будке, ее дорожная сумка рядом с ней на полу. – Я звоню из аэропорта. Не из приюта Сент-Клер. Из дублинского аэропорта, – объяснила она.
141 
