очень нудно 
69 
Его глаза засверкали.
– Значит, вот, по-твоему, зачем я сюда приехал? Чтобы эксплуатировать тебя? Это я-то тебя эксплуатирую! Да что я от всего этого имею? Несколько дней на пляже и загар – не густо, черт подери. Не будь ты такая затворница, не прячься вечно от людей, не бойся быть самой собой, мы были бы сейчас на Сент-Барте, вот там настоящая жизнь!
Тимми больно ранило каждое его слово. Она получила от него настоящую пощечину, но, наверное, лучше уж знать, что он на самом деле думает о ней. Как выяснилось, не слишком-то высоко он ее ставит.
– А чего ты ждал от этих каникул? – напрямик спросила она. – Чего-то еще, кроме загара? Лично я за этим и приехала, признаюсь тебе честно. Пригласила тебя не для того, чтобы тебя кто-то «открыл» и чтобы ты «общался» или завязывал полезные знакомства на пляже. Пригласила, чтобы мы побыли вместе, отдохнули, немного развлеклись. Но тебе такой отдых слишком скучен, раз ты только что назвал меня затворницей.
Как же ей было тяжело. Ведь понимала она, что он не любит ее, никаких иллюзий на этот счет у нее и в помине не было, да и она не любила его, но все, что он ей говорил, подтверждало горькую истину, что ему неведомы доброта, нежность, уважение…
– А разве я не прав, разве ты не затворница? Сколько тебя ни приглашают, ты никуда не ходишь. Отказываешься от всех приглашений на презентации и премьеры, если, конечно, ты не считаешь, что обязана пойти, потому что костюмы шила фирма «Тимми О». Не бываешь ни на каких вечеринках. Не ходишь ни в клубы, ни в бары, считаешь себя слишком старой, а это полная чепуха. Мне почти столько же лет, сколько тебе, а я всегда на людях. Ты же прячешься ото всех и сидишь в четырех стенах или у себя дома, или на вилле, и работаешь до одурения. А сейчас хочешь запереться здесь в номере вместо того, чтобы показаться на людях, поглядеть, какая здесь публика, привлечь к себе внимание.
– Зак, я не хочу привлекать к себе внимание, – напомнила она ему. – Я принадлежу к людям, на которых и без того все и всегда обращают внимание, и именно поэтому редко где-нибудь бываю. Мне не нужно показываться на людях и привлекать внимание прессы. Все это я проходила, и все осталось в далеком прошлом. У меня есть рекламное агентство, которое постоянно держит связь с прессой, и мне незачем заниматься этим самой. И в самом деле, какой смысл? Обо мне пишут столько гадостей. Если ты хочешь заинтриговать публику, как ты сам выразился, тебе, наверное, нужно найти другую спутницу. Или самому заплатить за билет на Сент-Барт.
Тимми понимала, что не надо бы этого говорить, что это удар ниже пояса, но с нее было довольно. Выходило так, что она вроде бы должна всячески ему угождать, чтобы удержать его здесь, иначе зачем ему вообще быть с ней. Ее взорвали его обвинения. Она совсем не такая, как Зак ее изобразил. Он решительно ничего в ней не понял, не понял, почему она живет именно так, а не иначе… Нет, может быть, и понял. Что-то он определил довольно точно, но уж очень злобно швырнул ей в лицо свои обвинения. У Тимми было такое чувство, будто он ее ударил, и хотелось ударить его в ответ.
– Послушай, очень мило с твоей стороны, что ты пригласила меня, – сказал он, немного успокоившись. – Я это ценю. Просто такая жизнь не для меня. Может, тебе здесь и хорошо, но по мне на кладбище веселее. От единственных стоящих людей, трех киношных деятелей, с кем я хотел познакомиться, ты убежала как от чумы, не захотела сесть с ними за стол и пообедать. Ты это сделала, чтобы унизить меня, показать, какая ты всемогущая? Или и в самом деле не понимаешь, как знакомство с такими людьми важно для моей карьеры?
– О какой карьере ты говоришь? – с досадой бросила Тимми. – Ты снимаешься в рекламных роликах, ты фотомодель. И как бы ты хорошо ни выглядел, тебе сорок один год. Время ушло, Зак. Никому ты не нужен, тебе не стать кинозвездой.
– А вот этого ты не знаешь!
Он заполыхал еще яростнее. Чего ему не хотелось, так это услышать из ее уст правду о себе. Он все еще мнил себя юношей.
– Знаю, – твердо сказала Тимми. – Я знаю Голливуд гораздо лучше, чем ты.
– Да ни черта ты не знаешь! От тебя за версту разит мертвечиной, отгородилась от всего мира, тебе хоть в уши кричи – не услышишь!
– Все, хватит, – сказала Тимми дрожащим голосом и ушла в комнату. Он посидел еще с полчаса на воздухе и когда наконец вошел в номер, она уже уложила свои чемоданы. Он изумленно посмотрел на нее. Его сумку она тоже уложила. И позвонила администратору. Они улетают сегодня ночным авиарейсом из Гонолулу. Она не хочет больше оставаться с ним после всего, что он ей наговорил, – и о ней лично, и о ее образе жизни, и о том, почему он прилетел с ней сюда. Она услышала довольно. Теперь уже было невозможно притворяться, что они хотя бы друзья. Никакой он ей не друг. Любить он ее не любит. И как выяснилось, даже не испытывает к ней симпатии. Использует ее в своих интересах, и это единственная причина, почему он с ней, а сейчас еще и пришел в ярость от того, что она не помогает ему эксплуатировать себя. И все эти полгода он, должно быть, не только скучал в ее обществе, но и постоянно чувствовал себя обманутым.
69 
