147 
Никогда не считай противника глупее себя.
Под затихающий шум удаляющегося снегохода Тирни расслышал треск сломавшегося под ногой сучка. Один из них, тот, что справа, подбирался к нему все ближе. Тридцать ярдов, может, немного больше. А может, и меньше. На таком расстоянии даже паршивый стрелок не промажет.
Другой, более приглушенный, звук донесся слева. Что это было? Шапка снега, упавшая на землю? Что ее сдвинуло? Ветер? Или это второй неосторожно задел одну из нижних ветвей? Тирни прислушался. Снегохода больше не было слышно. Он не слышал даже собственного дыхания. Рот он прикрыл шарфом, чтобы выдыхаемый пар не выдал его местоположения.
Опять тишина. Где бы они ни находились, далеко или близко, видимо, они были довольны своим положением. Они не двигались. Они могли подождать.
И они стали ждать. Все трое. Молча ждали, пока один из них не сделает первый ход.
Тут новый звук разорвал тишину. Характерный грохочущий треск винтов вертолета. Департамент полиции не располагал вертолетом, это уж как пить дать. Значит, это вертолет полиции штата или ФБР. В любом случае Датч не посмеет хладнокровно пристрелить его при свидетелях. Уэс Хеймер не в счет. Он-то на все пойдет, под присягой в суде солжет, чтобы прикрыть своего дружка. Они с Датчем друг за друга горой.
До сих пор лес защищал Тирни, давал ему надежное укрытие. А теперь вдруг преимущество перешло к Датчу. Он мог выстрелить прямо сейчас, а потом объяснить, что Тирни оказал сопротивление при аресте и что ему, Датчу, оставалось делать? Только стрелять на поражение. Он мог даже сказать, что Тирни напал на них, а им пришлось обороняться. В любом случае он будет мертв, а они – оправданы.
Нет, если он хочет пережить бывшего мужа Лилли, стреляющего без разбору, он должен выйти на открытое пространство, туда, где его заметят люди из вертолета, кем бы они ни были.
Тирни воспроизвел в уме карту горы и расположение двух дорог – основной и той, что шла по западному склону. Все это время он бежал от западной дороги в направлении основной. Но как далеко он успел зайти? Сколько ему еще бежать, прежде чем он доберется до шоссе? Сколько бы ни было, сумеет ли он преодолеть это расстояние, притом что у него почти не осталось сил?
Надо попытаться. Датч и Уэс сильнее, они лучше вооружены, но у него есть два крупных козыря. Внутреннее чувство ориентации. И жажда жизни.
Не давая себе передумать, Тирни поднялся на колени. Его мышцы, а особенно больная лодыжка, воспротивились даже этому. Но он заставил себя подняться и, пригибаясь, двинулся вперед чуть ли не на корточках. Он старался держаться как можно ниже и двигаться бесшумно, чтобы не выдать себя, наступив на ветку или потревожив снежную шапку.
Он надеялся, что Датч и Уэс потратят время, подползая к валуну, а когда доберутся до него, с удивлением обнаружат, что птичка упорхнула.
Оказалось, что он слишком многого хочет. Его надежде не суждено было сбыться.
– Датч, слева! – донесся до него крик Уэса.
Тирни распрямился и бросился бежать. Если это можно назвать бегом. Его ноги утопали в снегу, местами доходившем ему до пояса. Провисшие под тяжестью снега сучья цепляли его за руки, приходилось от них отбиваться. Он спотыкался о вылезающие из земли, но скрытые под снегом корни и кусты подлеска. Обледенелые ветви хлестали его по лицу.
Однако насколько можно было судить по крякающим стонам и проклятиям преследователей, им пришлось не легче, чем ему самому. Тирни чувствовал, что они доведены до крайности, он понял, что его догадка верна: Датч Бертон хочет покончить с ним до прибытия других блюстителей закона, которые могли бы ему помешать.
Как и вчера, дорога нашла его чуть ли не раньше, чем он нашел ее.
Он и не подозревал, что обочина окажется так близко. На этот раз рефлексы сработали четко и не дали ему сорваться. Он сел и съехал на пятой точке.
Солнце заливало ярким светом укутанную нетронутым снегом ленту дороги. После затененного леса эта яркость на мгновение ослепила его. Прикрывая глаза ладонью, он отчаянно вглядывался в небо в поисках вертолета. Судя по оглушительному звуку, вертолет должен был находиться прямо над головой, но Тирни его не видел.
– Бен Тирни!
Уэс и Датч вышли из леса и остановились на краю обрыва. Два ружья были нацелены на него. Длинные стволы отливали синевой под беспощадно ярким солнцем. Они выглядели как сама смерть.
Датч не прищуривался, у него были открыты оба глаза. У Уэса – тоже. Эти парни знали, как стрелять. Знали, как попадать в цель. Знали, как убивать.
147 
