Последние отзывы

  50  

Мысль об этом наполнила Вачиви печалью, но она напомнила себе, что не должна сдаваться. Рано или поздно она убежит — или ее убьют, что было более чем вероятно, но смерти она по-прежнему не боялась.

Когда Вачиви появилась из типи, Напауши, сидевший неподалеку с трубкой, взглянул на нее и понял, что по крайней мере сегодня она никуда не побежит. Вачиви выглядела больной, к тому же лекарство, которое по его просьбе дал ей шаман, все еще действовало, и девушка едва держалась на ногах.

— Как плечо? — спросил Напауши, когда, жмурясь от яркого света, Вачиви ковыляла мимо. Сегодня никто из мужчин не пошел на охоту; все остались в лагере, и каждому нашлось дело. Запасы на зиму давно были сделаны, но мяса и шкур оставалось еще немало, и их нужно было обработать, чтобы менять у других племен на разные нужные вещи — ножи, томагавки, наконечники для стрел и копий.

— Хорошо, — коротко ответила Вачиви, но вождь видел, что это совсем не так. Девушка была слишком горда, чтобы признаться в этом.

— Чапа плохой охотник. Он стрелял в птицу, а попал в тебя.

— Нет. Он сказал — это ты приказал остановить меня любым способом.

— Сколько еще ты собираешься бегать, Вачиви? Вчера тебя ранили, в следующий раз ты можешь упасть с лошади и убиться насмерть.

— Или погибнуть от рук кого-то из твоих людей, вождь! — дерзко ответила Вачиви. — Но смерть лучше, чем плен.

И это была чистая правда. Вачиви знала, что никогда не смирится с участью пленницы, никогда не станет женой вождя.

— Тебе здесь так плохо? — по лицу Напауши пробежала тень, он словно жалел девушку, и Вачиви вдруг подумала о том, что он был с нею по-своему добр. Она прожила с кроу уже несколько недель, и вождь до сих пор ее ни к чему не принуждал. Почему, спрашивала она себя. Ответа у нее не было.

А Напауши хотел, чтобы Вачиви привыкла к нему. От своего намерения жениться на ней он отказываться не собирался, хотя и теперь пленница продолжала держаться с ним так же отстраненно и холодно, как в первые дни. Мысль о том, что придется сделать ее своей женой силой, ему по-прежнему не нравилась, но ведь не могла же Вачиви бегать от него вечно! Этак он сделается посмешищем не только своего собственного, но и других племен. А если она не оставит своих попыток вернуться к отцу, ее покалечат или убьют. Вчера ей повезло, но в следующий раз дело может обернуться куда хуже, а Напауши хотелось уберечь Вачиви от беды.

— Кроу убили моих братьев, — резко сказала она. «И Охитеку», — чуть не добавила она, но вовремя прикусила язык. Не стоило упоминать о нем в разговоре с вождем.

— Когда идет война, всегда есть погибшие. — Вождю не было дела до ее братьев. Он хотел сделать Вачиви своей, и с каждым днем это желание становилось сильнее. — Но сейчас война кончилась, — добавил он. — Скажи, почему мы не можем быть друзьями?

Напауши казалось — если она будет считать его другом, дальше дело пойдет легче, и в конце концов Вачиви примет его и как мужа. Она была не первой женщиной, взятой кроу в плен в военном походе. Большинство из них стали рабынями, некоторые — как те три девушки, которые были захвачены вместе с Вачиви в селении сиу, — стали женами воинов, но никто из них не противился своему жребию с таким упорством. Вачиви видела в лагере своих соплеменниц и знала, как сложились их судьбы. Вряд ли они чувствовали себя счастливыми, но выхода у них не было, и они смирились. Правда, те девушки были моложе Вачиви и не отличались таким необузданным темпераментом. Ясно ведь, что ей не удастся убежать и что ее место теперь здесь, в его вигваме, и не в качестве рабыни или наложницы, а в качестве жены. Неужели Вачиви не хочет стать женой вождя?

Но она не хотела.

— Пока я жива, война не кончена, и ты мне никакой не друг. Ты мой враг.

— Я хочу, чтобы ты стала моей женой, — негромко сказал Напауши, боясь, чтобы кто-нибудь не услышал, как он, великий вождь, унижается перед девушкой. Другая бы сочла подобное предложение за честь, но Вачиви не хотела быть женой Напауши. То, что он был вождем, не имело для нее никакого значения: к ней уже сватался великий воин, который предлагал за нее пятьдесят лошадей, но она ответила отказом. К тому же это Напауши — вернее, его люди убили ее братьев и Охитеку, и Вачиви не могла ни забыть, ни простить этого.

— Я никогда не буду твоей женой, — твердо ответила она. — Разве только ты приставишь мне нож к горлу.

— Я предпочел бы без этого обойтись. Я хочу, чтобы ты стала моей женой по своей собственной воле.

  50