очень нудно 
95 
Маршрут, который выбирал водитель, тоже принес ей немало положительных эмоций. Сначала он будто специально провез Бриджит по Елисейским Полям, мимо Триумфальной арки, потом — по площади Конкорд, запруженной японскими невестами-туристками в свадебных платьях. Промелькнула за окном Сена, и вот уже такси катит по узким улочкам Левого берега. Еще несколько минут, и машина остановилась у дверей отеля.
Отель действительно был небольшим, но очень уютным и чистым. Таким же — крошечным и аккуратным — оказался и ее номер, а выглянув в окно, Бриджит увидела расположенные на той же улице бистро, аптеку и прачечную, словом — все, что ей могло понадобиться.
Оставив в номере свой чемодан (она уже зарегистрировалась, и — ура! — снова на французском), Бриджит вышла из гостиницы и, сев за столик в угловом кафе, заказала завтрак или, точнее, ланч, поскольку время близилось к обеду. Пока все складывалось удачно, и она чувствовала себя хозяйкой собственной судьбы. Ожидая, пока принесут ее заказ, Бриджит рассматривала людей вокруг — целующихся молодых людей или проносящиеся по улице парочки на мотоциклах или мопедах. Похоже, Париж действительно был городом влюбленных, как его часто называли, но, несмотря на это, Бриджит не чувствовала себя здесь одиноко. Она была увлечена тем делом, ради которого сюда приехала, и собственные горести и невзгоды отодвинулись для нее на второй план. Единственное, о чем сейчас думала Бриджит, — это о том, чтобы скорее настал понедельник и она могла отправиться в библиотеку, чтобы рыться в архивах в поисках нужных сведений. Хорошо было бы также найти кого-то, кто знал английский и мог бы ей помочь. Если же такой человек не отыщется, ей придется полагаться на свой хромающий на обе ноги французский, который годился, как она хорошо понимала, лишь на то, чтобы объясняться с таксистами и гостиничной обслугой, но вряд ли подходил для обсуждения серьезных вопросов. Несмотря на это, Бриджит нисколько не волновалась. Я все делаю правильно, твердила она себе. А если встретятся трудности, что ж — разберемся.
Поев, она некоторое время бродила по живописным улочкам Левого берега, а потом вернулась в отель. Вечером, перед тем как лечь спать, Бриджит еще раз просмотрела свои заметки о Вачиви. В архивах она надеялась найти какие-то упоминания о ней и маркизе — узнать, бывала ли ее родственница при дворе, а также попытаться выяснить, как, при каких обстоятельствах она познакомилась с Тристаном. Ей уже было известно, что Вачиви стала женой маркиза и у них были дети, но Бриджит интересовали подробности, которые могли бы достойно увенчать ее исследования, послужив, как говорят французы, la cerise sur le gâteau — вишенкой на торте.
Воскресенье Бриджит начала с посещения Сен-Жермен-де-Пре, здесь она зашла в церковь, потом отправилась в Лувр, а после обеда долго бродила по набережным Сены. Как самая обычная туристка, она довольно долго ждала, глядя на Эйфелеву башню, пока главная парижская достопримечательность вспыхнет и засверкает, словно рождественская елка, как это бывало по ночам, но днем иллюминация, по-видимому, не работала. Наконец Бриджит двинулась дальше, гадая, как же она могла забыть город, который всегда любила. Париж был прекрасен, к тому же теперь она считала его в некотором роде частью наследия своих предков — как, впрочем, и Ирландию, откуда происходили родители ее отца. Ирландия, однако, интересовала ее гораздо меньше. Другое дело — Франция, страна, в истории которой тесно переплелись романтика и тайна. Впрочем, Бриджит не исключала, что интересом ко всему французскому она обязана матери, которая много читала и рассказывала ей об этой стране. Отца же, покончившего с собой, когда ей было всего одиннадцать, Бриджит помнила плохо; возможно, именно этим и объяснялся ее слабый интерес к своим ирландским корням.
Воскресенье пролетело незаметно. Вечером уставшая Бриджит поужинала в том самом бистро, которое увидела из окна гостиницы. Еда оказалась довольно простой, но вкусной и качественной, поэтому после ужина Бриджит, немного отдохнув, снова ощутила потребность пройтись. Набережная Сены была недалеко, и она некоторое время стояла у чугунного парапета, глядя, как проплывает вниз по течению расцвеченный огнями экскурсионный речной трамвайчик. Вдали виднелся Нотр-Дам, потом, наконец, включилась и иллюминация на Эйфелевой башне, и Бриджит, наблюдая за игрой огней, снова почувствовала себя маленькой девочкой. По дороге из аэропорта водитель рассказал ей, что в темное время суток Эйфелева башня каждый час включается на десять минут. Иллюминацию ввели в эксплуатацию еще в двухтысячном году, и теперь ею восхищаются не только туристы, но и коренные парижане.
95 
