очень нудно 
40 
Новая прическа была как кусок динамита, притороченный прямо к голове, нестабильный, грозящий взрывом в любую минуту. По дороге в областную школу, где планировали провести слушания, по дороге на работу Маша последовательно приходила в ужас при виде своего отражения в зеркале, пугалась того, что скажет мама, поражалась тому, как много можно изменить с помощью туши, краски и карандаша. Хотела улететь на другой конец света, где будет солнце, тепло и никаких знакомых с их изумленными взглядами, перешептываниями за спиной.
– Ничего себе! – ахнула Юля, когда Маша появилась на пороге их общего кабинета в новом здании. – Ты куда нашу Машу дела, о инопланетянка?
– Она улетела и не обещала вернуться, – ухмыльнулась та, довольная произведенным эффектом, а еще больше тем, что гончаровского внедорожника не было на поле. Даже несмотря на то, что ей хотелось увидеть его реакцию. Пустые глупые мысли. По крайней мере, теперь она не похожа ни на одну из миллиона длинноволосых девушек в платьях-футлярах, с коктейльными бокалами в руках.
– С ума сойти! А кто это с тобой сотворил? Я тоже хочу. Нет, я решительно отказываюсь оставаться в своем теле. Ты заключила сделку с дьяволом?
– Определенно, – кивнула Маша. – И вот договор. Слушания пройдут через две недели. Нам нужно начать обходить людей, собирать их предварительные мнения, согласия. Нужно сделать брошюру, рассказывающую о том, для чего нужен перевод земель в другую категорию.
– Если ты будешь вот такая ходить по домам в деревнях, люди будут вызывать экзорциста, – рассмеялась Юля.
– Ничего, возьмем подпись и с него. Что у нас с новыми листовками для покупателей?
День пролетел с турбоскоростью, заваливая обеих девушек работой.
– Нас просили сделать новые виды для 3D-презентации на сайте. Срочно!
– Значит, срочно? – нахмурилась Маша. – А я почему об этом ничего не знаю?
– Гхм… я оставляла записку… – забубнила Юля, но Маша уже не слушала. Она встала и потянулась за ветровкой. Проблема с Юлей была в том, что она постоянно забывала что-то передать, забывала перезвонить клиентам. Она хорошо чертила, работала с эскизами, выполняла поручения. Но как секретарь она была – так себе.
– А моя машина на поле или нет? – уточнила Маша, уже стоя в дверях. Юлино лицо порозовело от смущения.
– Я отпустила водителя до вечера. Он поехал за бумагой.
– Господи! – Маша закатила глаза, но делать было нечего. Она отправилась в старое здание, где в их кабинете вскоре должны были расположиться технические службы, но пока там оставались их вещи – уже почти ненужные резиновые сапоги, их каски, коробки со старыми материалами, макет поселка, которые нужно было разобрать и перенести в новое здание. Там же в шкафу лежал и фотоаппарат с широкоформатной линзой, которым в последнее время редко пользовались.
Маша прошла мимо чернорабочих, сбившихся в стайку около белого домика на перекур. Они проводили Машу удивленными взглядами, пожар на ее голове ни для кого не остался незамеченным. Маша только передернула плечами и потопала по лестнице наверх. Она открыла дверь в их старый кабинет и изумленно застыла.
Около окна, погруженный в глубокую задумчивость, стоял Николай Гончаров.
Маша смотрела на его сильные плечи, его руки в карманах, упрямую строгую выправку, обычно свойственную спортсменам или профессиональным военным. Никогда не подумаешь, что при ходьбе этот мужчина будет прихрамывать – последствие глупой истории на охоте. А вот в то, что он любит охоту и вполне способен застрелить животное, поверить можно, и даже с легкостью. Погруженный в свои мысли, Гончаров не услышал, как открылась дверь. Он смотрел на поселок, на дома, прорезающиеся из земли, как молочные зубки у годовалого младенца. Маша стояла, не шевелясь, и даже, кажется, не дыша, всерьез боясь привлечь к себе внимание слишком громким биением сердца. Отойти на безопасное расстояние, уйти вниз по лестнице, прикрыть дверь, воссоздав преграду между ними.
Но в деревянных домах почему-то всегда скрипучие полы. Он обернулся, когда Маша уже почти отошла к лестнице.
– Кто там? – спросил он, подслеповато прищурившись, вглядываясь в полумрак после яркого света. А затем, изумленно: – Маша?
– Извините, я не знала, что вы тут, – пробормотала она и заметила, как что-то странное блеснуло в его глазах. Он рассматривал Машу так, словно пытался разгадать ее код шифрования.
40 
