37 
– Да, мы переночуем у тебя. Я бы не хотел просить Кит отвезти меня в город на ночь глядя. И кстати, мне нужна комната на нижнем этаже. И Кит тоже, на случай, если она мне понадобится.
– Никаких проблем. Как идут дела после несчастного случая? – спросил отец Генри, опускаясь в кресло рядом с Кит.
Вопрос был поставлен в привычной отстраненной и равнодушной манере, слишком хорошо знакомой Генри. Ему придется разочароваться, если он надеется, что отец справится о его самочувствии. Вероятно, единственная причина упоминания несчастного случая – возможность в очередной раз указать сыну на то, как безрассудно он поступил, когда его гордыня возобладала над разумом.
– Все хорошо. Гораздо лучше, чем я ожидал, учитывая изнурительный характер моей травмы. – Посмотрев на Кит, он с удивлением заметил, что она почти смущенно сложила руки на коленях и опустила глаза, словно не желая обращать на себя внимание. Казалось, она хочет стать незаметной. Возможно, на нее повлияло внушительное величие его дома и встреча с его отцом. Вероятно, Кит даже ощущает себя неполноценной. Его взбесила одна мысль, что Кит считает себя недостойной его общества. Помимо своей сестры, Генри не знал ни одну другую женщину, которая была бы такой же достойной, как Кит.
– На самом деле сегодня утром я совершил пробежку в парке. Правда, Кит?
– Дело серьезное, – ответил его отец. – Я не думаю, что уместно шутить на эту тему, Генри.
Генри ощетинился от неодобрительного взгляда и критики отца:
– Неужели? Если бы мы не могли смеяться над превратностями судьбы, то постоянно сидели бы на транквилизаторах, которые помогали бы нам выжить. Лично я предпочитаю чувствовать боль, чем ее притуплять или делать вид, что ее нет.
– Ваш сын шутит лишь отчасти, сэр Генри, – спокойно вмешалась Кит, приходя на помощь Генри. – Мы действительно совершили пробежку в парке. По крайней мере, я бегала, пока толкала впереди себя инвалидную коляску.
– В самом деле? – Отец Генри уставился на нее и угрожающе произнес: – Вы действительно считаете, что такая пробежка – хорошая идея? Мой сын уже сломал ногу, барышня. А если бы он выпал из инвалидной коляски и ушибся?
– Никуда бы я не выпал. Ради всего святого, я взрослый человек, а не ребенок! И Кит только пыталась меня подбодрить. – Генри напрягся от гнева. – Почему тебя так раздражает сама мысль о развлечении, отец? Не все в этой жизни должно восприниматься всерьез. Ты когда-нибудь расслабляешься?
К удивлению Генри, его отец выглядел удрученным.
– Честно говоря, я не умею расслабляться, – спокойно ответил он. – Я всегда чувствовал, что несу ответственность за содержание семьи и должен оставить своим детям полноценное наследие, когда уйду в мир иной. Для меня это была первейшая обязанность, как и для моих предков. Это слишком ответственное дело, чтобы не воспринимать его всерьез и расслабляться.
– Ты выматываешь себя работой. Сэм и я давным-давно стали независимыми людьми, отец. Я предпочел бы, чтобы ты перестал так упорно работать и просто подумал о том, чего хочешь лично для себя. Возьми тайм-аут. Устрой себе продолжительный отпуск. На тебя работает много людей, которые позаботятся о делах в твое отсутствие. Фолтерингхем-Хаус не исчезнет, если ты отсюда уедешь. Ты должен выбрать себе новый приоритет и повеселиться. Может, тебе познакомиться с хорошей женщиной?
Губы Генри Треверна-старшего растянулись в улыбке изумления, и тут дверь гостиной открылась. В комнату вошла домработница Мэри, неся поднос, нагруженный чашками, блюдцами, тарелками с бутербродами и кофейником. Это была статная женщина средних лет с широкими бедрами, коротко стриженными каштановыми волосами и открытым лицом. В молодости она определенно была хорошенькой.
Понимая, что их не представили друг другу – последняя домработница отца ушла на пенсию несколько месяцев назад, – Генри машинально одарил женщину располагающей улыбкой.
– А вы, должно быть, Мэри? – сказал он, когда она поставила поднос на ореховый журнальный столик перед ним. – Я Генри-младший. – Он протянул ей руку.
Явно удивленная неожиданным приветствием, женщина протянула ему руку и улыбнулась в ответ.
– Приятно с вами познакомиться, мистер Треверн. Ваш отец всегда вас хвалит. Я очень сожалею о том, что с вами случилось несчастье. Но я уверена, вы очень скоро встанете на ноги. Угощайтесь кофе и бутербродами. Если захотите чего-то еще, дайте мне знать. А пока я приготовлю вам комнаты.
37 
