35 
Кристи вытащила его рубашку из-за пояса джинсов и впилась пальцами в спину.
— Знаешь, что со мной делалось утром, когда ты плескалась за стеной? О, как я тебя хотел!.. — шевелились его губы возле самых ее губ. — Как я мечтал залезть к тебе под душ, прильнуть к твоему обнаженному телу, слиться с тобой… и любить!
Любить… Кристи прекрасно осознавала, какой смысл вкладывает Айвор в это слово, но чувства уже были настолько обнажены в ней, что она проигнорировала легкую острую боль, промелькнувшую, как искорка, почти незаметно.
Айвор все еще целовал ей шею, волосы, грудь, но в то же время Кристи чувствовала, что он отталкивает ее от себя.
— В чем дело? — запротестовала она.
Он поцеловал ее ласково, словно в последний раз, а потом прошептал:
— Все хорошо. Я просто хочу снять… это. — Айвор сбросил рубашку. — И это, — спокойно, словно успокаивая полудикое, нервное существо, добавил он. Усмиренная и прирученная, Кристи позволила ему снять с себя жакет. — Ты знаешь, о чем я думал, пока ждал тебя утром? — В его голосе звучала отчаянная нежность: — Я представлял, как твои груди прикоснутся к моему телу, как я буду кусать твой сосок, пока ты не закричишь от наслаждения…
И она позволила ему снять с себя не только жакет, но и блузку, и юбку.
Шершавым, охрипшим голосом он произносил какие-то бессвязные слова, и они превращались в сознании Кристи в живые картины. Ее тело уже бесстыдно поддавалось на новые ласки, так что Айвору даже приходилось отводить ее руки. Она уже понимала, что произойдет потом, и соски ее были такими напряженными и чувствительными, словно он уже попробовал их губами.
Кристи не останавливала его, очарованная образами, которые вызвали к жизни звуки его прерывистого голоса.
Айвор прижимал ее к себе все теснее, гладил по спине, потом стал покрывать поцелуями руку — от кончиков пальцев до плеча. Губы его то едва касались кожи, то впивались в нее, оставляя вишнево-бурые пятна, пока наконец ее тело не содрогнулось в ответ.
— Я хочу, чтобы мы пошли наверх и неторопливо, медленно любили друг друга там, у меня в спальне… Там спокойно, хорошо… А если я останусь тут с тобой чуть дольше…
Кристи молчала, трепеща от желания, сердце ее бешено колотилось, а тело откликалось на каждое прикосновение его рук и губ.
Айвор поднял с пола свою рубашку и осторожно надел на девушку, задержав руки у нее на груди. Потом он наклонился и легко поцеловал ее, но Кристи от этого хотелось закричать.
Его рубашка приятно ласкала тело, ткань пропиталась его запахом, и то, что эта вещь принадлежит Айвору, воспринималось как начало его власти над ней.
Кристи вздрогнула, когда он застегивал ей пуговицу на груди. Соски ее напряглись, и она чуть не задохнулась от желания, почувствовав его прикосновение.
— Пойдем! — почти приказал Айвор. — Туда, наверх!
Обняв ее, он прошел через холл, а потом они стали подниматься по ступенькам. На середине лестницы Айвор приостановился, повернулся и окинул Кристи взглядом — сторонним, таинственным взглядом, от которого ее сердце застучало с болезненным беспокойством. Левой рукой обнимая ее за талию, правой он вдруг дотронулся до лица — так отец мог приласкать дочь.
— Кристи, я хочу, чтобы ты знала… — начал он, но она не дала ему закончить, приблизившись и поцеловав в губы с почти отчаянной яростью.
Айвор вздрогнул от изумления, потом сильно обнял ее и заставил принять ответный поцелуй.
Что же он хотел мне сказать? — промелькнуло в голове у Кристи. Но ей сейчас не хотелось ничего слышать. Она стала бессловесной и бездумной, как животное в часы брачных игр.
Остаток пути Айвор нес ее на руках… и вот они оказались в спальне с низкими потолками, где карнизы нависали над двумя мансардными оконцами.
Паркет здесь был натерт и пах мастикой, но в нем были выщерблины и неровности. Когда-то в комнате стоял камин, от которого теперь осталось лишь углубление в стене. Напротив этой ниши стояла кровать старинной работы, не деревянная, а железная, покрытая уже изношенными пикейными покрывалами.
Кристи подумала, что накрахмаленная ткань натрет ей спину, но покрывала оказались мягкими.
Поцеловав ее, Айвор попросил позволения отлучиться и исчез прежде, чем она успела поинтересоваться, куда.
В недоумении Кристи разглядывала комнату, не в силах поверить в реальность происходящего.
На дубовой планке между двумя оконцами висела фотография в рамке. С замиранием сердца девушка всматривалась в нее.
35 
