очень нудно 
187 
Венера Мария была готова. Платиновые волосы завиты и сколоты на затылке, тело покрыто тональным кремом. Одетая только в крошечные трусики и прикрываясь руками, она устроилась под черной шелковой простыней на постели.
Она знала, что нужно Антонио. Классическая поза. Она сидит, одна нога кокетливо высовывается из-под простыни, натянутой до подбородка, плечи открыты, на губах соблазнительная улыбка. Венера Мария в своем репертуаре. Она годами культивировала и улучшала этот образ.
– Bellissima, дорогая, – ворковал Антонио, склонившись к объективу. – А теперь, Кен, ты приходить ближе.
Прислонившийся к стене Кен встретился глазами с Антонио.
Рон, которому нечего было делать, видел все происходящее. Венера Мария заметила, как его рот сжался в тонкую линию, что свидетельствовало о его глубокой озабоченности.
Кто-то поставил пластинку Стиви Уандера на проигрыватель, и дом наполнился звуками музыки.
Венера Мария лучше, чем другие, умела угодить камере. Она облизала губы, и они стали выглядеть полнее и соблазнительнее. Ее глаза излучали чувственность. Необыкновенно сексуальное выражение лица.
Она смотрела в объектив и получала от всего происходящего огромное удовольствие.
84
Джино прибыл в Лос-Анджелес раньше Стивена и Мэри Лу. Лаки устроила себе выходной и встретила его в аэропорту вместе с Бобби.
Когда Джино вышел из здания аэропорта, она едва узнала его. Куда подевалась его бодрая походка? Где знаменитая ухмылка Джино Сантанджело? Где Жеребец Джино?
Господи, да неужели он стареет? Ее отец, ее замечательный, энергичный отец, всегда выглядевший моложе всех остальных.
Она обняла его.
– Эй, что происходит?
Джино тоже обнял ее.
– Говорил же тебе, детка. И меня теперь достала.
– Кто? – с беспокойством спросила она.
– Старость, наверное. Изнашиваюсь, детка. Изнашиваюсь.
Ужасно слышать такое от Джино.
– Ты, Джино? Да никогда!
– Эй, дедушка! – закричал Бобби, требуя внимания.
– Эй, Бобби! – ответил Джино и обнял внука.
Боджи отвез их в дом на побережье. Всю дорогу Бобби возбужденно рассказывал о своей школе в Лондоне и о том, что он делает.
– Здесь со мной мой друг, дедушка, – гордо возвестил Бобби. – Я ему сказал, что он не может поехать с нами в аэропорт, потому что я должен увидеть своего дедушку первым.
– Правильно, – похвалил его Джино. – И помни. На этот раз я собираюсь тебя кое-чему научить.
Бобби пришел в еще большее возбуждение.
– Да, дедушка. А чему?
– Я собираюсь научить тебя, как быть Сантанджело.
– Он не Сантанджело. Он Станислопулос, – заметила Лаки.
– Чушь собачья, – возразил Джино. – Бобби не похож на Станислопулоса, он похож на Сантанджело.
Она засмеялась.
– Ты прав. Чушь собачья.
– Благодарю покорно.
Они улыбнулись друг другу.
– Так… чем же ты занимаешься? – спросила она.
– А ничем, – ответил Джино. – Сижу в квартире, иногда выхожу погулять. Изредка зову гостей на покер.
Ей не нравилось, что отец ничего не делает. С той поры, как он продал большую часть своих предприятий, дела, похоже, перестали его интересовать.
– Ты знаешь, что нам надо сделать? – заговорщически произнесла она.
– Что?
– Построить еще гостиницу. Мы уже построили «Мираж» и «Маджириано», но они больше нам не принадлежат. Давай построим еще одну и назовем ее «Пантер». Пусть она будет больше, чем «Мираж». Лучше, чем «Маджириано». Ну, что скажешь?
– Я не стану строить еще одну гостиницу, даже если ты мне приплатишь, – заявил он, качая головой.
– Почему? Тебе же нравилось. Ты был одним из первых в Вегасе.
– То было очень, очень давно. Сейчас все в мире иначе.
– Не настолько уж иначе. Мы сделаем это вместе. Мне бы очень хотелось построить гостиницу.
– Да, конечно, ты этим займешься между покупками студий.
– У меня еще много сип…
– Даже не начинай подобного разговора Я слишком стар.
Джино признался, что он стар: что-то здесь явно не так.
Она дождалась, пока они доехали до дома и Бобби умчался играть со своим приятелем. Только тогда она рассказала ему о Карло Боннатти.
– Он к тебе пришел? – забеспокоился Джино. – Он тебе как-нибудь угрожал?
– Ты что, шутишь? Разве я позволю этому засранцу угрожать мне? Я знаю, долга не существует, и не намерена платить.
– Знаешь что, детка? Заплати, пусть он от тебя отвяжется. Не надо нам больше всяких неприятностей с Боннатти. За эти годы хватило с лихвой.
187 
