очень нудно 
106 
Толком не зная, что делать теперь с плодом бессмысленных трудов, моррон повертел дощечку в руках, а затем спрятал ее в котомку. Он решил оставить ее себе на память, боясь, что через несколько сотен лет уже не сможет припомнить ни имени Крамберга, ни дату его смерти. Так уж устроена голова морронов, многие детали с течением времени бесследно исчезают, а в памяти остаются лишь скупые, самые главные факты событий давно минувших лет. К примеру, на данный момент Аламез не смог бы в подробностях рассказать о походе вместе с гномами в шермдарнские степи, а ведь как только он несколько лет назад воскрес, то был способен перечислить по именам около полусотни низкорослых бойцов.
От печальных раздумий на тему: «Ах, почему я такой несчастный? Зачем же я так долго живу?» моррона отвлекла внезапно воцарившаяся в округе тишина. Еще до того, как Ринва успела его позвать, Дарк выглянул из-за кареты, завалившейся набок, и увидел небольшую сквозную дыру, зиявшую прямо посередине пробитой невероятно крепкими молотами стены. Экипаж в нее не прошел бы, да и Аламез не собирался продолжать путь по вражеской территории ни верхом, ни в карете, ну а человек, слегка пригнувшись, протиснуться бочком легко бы смог. Странно только, что изрядно потрудившихся големов поблизости уже не было видно: то ли они рассыпались в прах, едва закончив работу, то ли поджидали его вместе с Ринвой по другую сторону разрушенного укрепления, а после их проникновения собирались зачем-то вновь заложить проход.
Не собираясь гадать, что да к чему, моррон решил незамедлительно продолжить поход, тем более что чем долее он оставался на этом месте, тем сильнее овладевали его размякшим сердцем печаль да тоска. Но сейчас совершенно не то время, чтобы предаваться грустным воспоминаниям. Начало важному делу было только-только положено. Можно сказать, что, пробившись во вражескую цитадель, он не завершил очередной этап миссии, а лишь вышел на исходную позицию, с которой должен начать выполнение ответственного задания. Впереди моррона ожидал опасный путь, и число поджидавших его врагов могло расти с каждым шагом.
– Готова? – кратко спросил Аламез у безмолвно сидевшей на камне спутницы, смотревшей куда-то под своды пещеры. – Пора идти!
– Что он тебе сказал? – не отрывая взора от только ей видимой точки, тихо прошептала разведчица, собиравшаяся вот-вот пролить скупую слезу. – Мы с Вильсетом вместе на многих заданиях были… Я почему-то всегда думала, что я первой… Что он тебе сказал?
– Он сказал «Береги ее!», – попытался соврать Аламез, но вышло уж очень неубедительно.
– Не ври! – скорее попросила, нежели потребовала пребывавшая на грани нервного срыва Ринва. – Не оскорбляй этот момент ложью!
– Какой такой момент?! – повысил голос Дарк, решив немного встряхнуть не вовремя «расклеивающуюся» спутницу. – Крамберг погиб, мы пока еще живы! На войне это обычное дело! Те, кто еще в строю, не должны оплакивать павших! Эту роскошь они могут позволить себе только после сражения… если сами до его конца доживут! Хватит сырость разводить, иль за мной иди, иль обратно топай! Поминками позже себя потешим, а щас за дело, солдат!
– Легко быть такой сволочью, когда бессмертен! – со злостью сверкая раскрасневшимися, но все еще сухими глазами, прошипела Ринва. – Сам-то в бою вона как пострадал, а щас, как новенький… ни царапинки!
– Ты знала, куда и с кем идешь! Сама в этот поход вызвалась. Никто тебя к моей компании не принуждал, – мгновенно нашел, что сказать, Дарк. – А насчет бессмертия ты ошибаешься. Вы, люди, всего однажды умираете, а я уже трижды мертвяком становился, да воскресал. Даже и не знаю, что болезненней, уход иль возвращение к жизни? Ты, плакса предыстеричная, и представить себе не можешь, как тяжко крест мук телесных и потерь душевных на плечах нести! Так что попусту не трепись и язычок свой раздвоенный, змеиный, в пасти попридержи! Нечего без дела на всю округу ядом гадючьим брызгать!
Подбодрив спутницу цинизмом и грубостью, Аламез поправил немного съехавшую с плеча котомку и, ничуть не испытывая сожалений ни по поводу формы, ни содержания того, что наговорил, направился к отверстию в стене. Он был абсолютно уверен, что Ринва незамедлительно отправится за ним следом, потому что, во-первых, обратно пути уже не было, а во-вторых, ненависть, как никакое другое чувство, побуждает к действию и искореняет из души навеянное печалью бессилие. Главное, что он добился своего, вернул разведчицу в строй их ставшего еще меньше отряда, а насчет того, что девушка стала его еще больше ненавидеть, Дарк ничуть не горевал, ведь в свете того, что ему перед смертью поведал Крамберг, это было совершенно не важно. Как говорится: «Лишившись головы, по волосам не плачут!» Глупо бояться испортить отношения с той, кто получил приказ тебя убить и лишь поджидает удобного момента; момента, когда твоя помощь уже не понадобится.
106 
