очень нудно 
68 
— Кейт? — Джерард наклонился к ней, и на губах его заиграла знакомая улыбка. Улыбка соблазнителя. — Пойдем наверх, любовь моя, — пробормотал он. — Я был не в настроении. Позволь мне загладить свою вину.
Кэтрин смотрела на него удрученно, презирая себя за слабость. Она таяла от одного лишь звука его голоса. Ей пришлось до ломоты в суставах сжать пальцы, чтобы не протянуть ему руку. Чтобы не позволить ему увести ее в спальню и делать с ее телом все, что ему заблагорассудится. Ей пришлось плотно сдвинуть ноги, чтобы подавить желание следовать любым указаниям, что он припас для нее на сегодняшнюю ночь, какими бы распутными они ни были. Он был так отчаянно хорош собой, так жизнелюбив, так обаятелен. Ей надо было как-то себя защитить.
— Не сегодня, — собрав волю в кулак, сказала Кэтрин с той спокойной холодностью, на которую прежде так привыкла полагаться. Этот ледяной панцирь был так тяжел, так сковывал ее, но он же ее и защищал. — У меня болит голова.
— Я буду нежен. — Джерард провел рукой, едва касаясь, по ее предплечью. Все нервные окончания ее тела радостно встрепенулись. И все мышцы сжались в боевой готовности, пытаясь оказать сопротивление.
— Нет, — сказала она, отвернувшись, чтобы не видеть его красивое лицо, его потемневшие от желания глаза. Глядя в это лицо, она не сможет сказать ему «нет».
— О, Кейт! — В голосе его отчетливо звучал смех. — Позволь мне извиниться. Хочешь пойти завтра в «Ассамблею»?
Она сделала глубокий вдох, чтобы укрепить решимость, и посмотрела на него.
— А ты хочешь?
— Конечно. Очень. — Улыбка его обещала море восторга. — А сейчас пойдем наверх.
— И это не помешает твоим делам в Бате? — Решимость ее таяла. Возможно, это станет началом. Танцуя друг с другом, им придется о чем-то разговаривать. И им придется говорить и с другими людьми тоже, что, возможно, будет способствовать большей открытости в их взаимоотношениях. Возможно, ей удастся уговорить портниху за определенное вознаграждение закончить к завтрашнему вечеру хотя бы одно приличное платье. И если она будет выглядеть в нем достаточно презентабельно, он, возможно, посмотрит на нее другими глазами.
Но при упоминании о тех делах, что привели его в Бат, Джерард изменился в лице. Плотно сжав губы, он прищелкнул пальцами.
— Об этом не беспокойся. История, я тебя уверяю, совершенно не интересная, а я бы предпочел заняться с тобой чем-то куда более увлекательным.
С Кэтрин обходились снисходительно слишком многие и слишком часто, чтобы она не узнала этот взгляд и этот тон. Громадным усилием воли она обуздала желание плоти. Собственное тело предало ее. Словно мало того, что ее глупое беспомощное сердце само упало ему в руки, теперь и тело ее молило о его ласках. Но разум, слава Богу, ей не изменил. И голос разума взывал к ней, напоминая об опасности стать рабой мужчины, которому нечего дать ей взамен. Хоу пользовался ее телом, но он никогда не искушал ни ее сердце, ни душу. С ним ей было нетрудно смотреть на брак как на сделку, которая требовала с ее стороны выполнения определенных обязанностей, хотя и не всегда приятных. Отношения между мужем и женой пусть не всегда равноправны, зато определены договором сторон. Примерно как между хозяином и слугами. Хозяин платит, слуги выполняют. Но с Джерардом Кэтрин надеялась на нечто совсем иное, на нечто большее. Она надеялась на пусть малую толику товарищества, дружбы — того, чего никогда не было в ее жизни и к чему она всегда так тянулась. Она так далеко унеслась в своих мечтах, что утратила бдительность и теперь была потрясена тем, как это больно — осознать, что ему этого совсем не надо.
Кэтрин сдержанно покачала головой:
— Мне очень жаль, сэр. — Собственный голос звучал для нее словно из дальнего далёка. — Сегодня я очень неважно себя чувствую.
Джерард наморщил лоб:
— С чего бы это вдруг?
Кэтрин сохраняла невозмутимость. Ни одного чувства не отражалось на ее лице. Когда-то ей так легко это давалось, а теперь она чувствовала себя так, словно кожа на лице вот-вот треснет. Руки так и тянулись вверх — закрыть лицо. Высоко держа голову, она выплыла из комнаты, поднялась наверх и прошла в гардеробную. Затем уселась на кушетку и дала волю слезам.
Джерард проводил взглядом уходящую Кэтрин. Он был растерян. Весь разговор пошел как-то криво. Что он сделал не так? А напортачил он, должно быть, сильно, ибо в одно мгновение жена его превратилась в ледышку — прямо на глазах. Лицо стало каменным, взгляд сделался отстраненным, а уж голос… Джерард нахмурился. Он ненавидел этот ее бесстрастный тон, словно каждое слово она выдавливала из себя с отвращением. И слова получались какими-то пустыми и легковесными, словно мыльные пузыри.
68 
