12 
— А вы вернетесь? — спросила Рина. — Я хочу посмотреть, что у вас в ящичке и что вы с этим делаете. Вы мне покажете?
— Непременно. Ты действительно очень мне помогла. — Он протянул руку, и впервые за все время в глазах у Рины появилась робость. Но она вложила свою маленькую ручку в его ладонь. — Спасибо за лимонад, миссис Хейл. Гиб, вы не проводите меня до машины?
Они вышли вместе.
— Сам не знаю, почему я не вспомнил о Пасторелли. Мне до сих пор трудно поверить, что он мог зайти так далеко. В моем мире, если ты до такой степени зол на кого-то, иди и набей ему морду.
— Прямой подход. Если он в этом замешан, может быть, он хотел ударить вас в самое чувствительное место. Ваша основа, ваша традиция, ваше средство пропитания. У вас есть работа, у него нет. А теперь посмотрите, у кого нет работы?
— О боже!
— Вы и ваш работник идете на прямую конфронтацию. Ваши дети стоят вокруг, все это видят и слышат. Соседи тоже, я полагаю.
Гиб закрыл глаза:
— Да. Да, люди вышли из домов.
— Если он атакует и уничтожит ваш бизнес, с его точки зрения, это, безусловно, преподаст вам урок. Вы не покажете мне его дом?
— Вон там, справа, — кивком указал Гиб. — Там шторы задернуты. В такой жаркий день он опускает шторы. Сукин сын!
— Советую вам держаться от него подальше. Вам хочется выяснить с ним отношения напрямую? Забудьте об этом. Машина у него есть?
— Фургон. Старый синий «Форд». Вон он.
— В котором примерно часу у вас была стычка?
— М-м-м… Где-то после двух. Обеденная толпа как раз схлынула.
Пока они шли, люди останавливались на улице, или выходили из дверей, или выглядывали в окна, чтобы окликнуть Гиба. На окнах дома Пасторелли шторы остались закрытыми.
На тротуаре возле пиццерии собралась небольшая толпа, поэтому Джон остановился, пока они были еще вне зоны слышимости.
— Ваши соседи захотят поговорить с вами, будут задавать вопросы. Будет лучше, если вы не станете упоминать то, о чем мы только что говорили.
— Не буду. — Гиб тяжело вздохнул. — Я как раз подумывал о кое-каких переделках. Пожалуй, теперь для них самое время.
— Как только кордоны снимут, вы увидите значительный ущерб, причем часть его нанесена во время тушения. Но стены остались, они выдержали. Дайте нам несколько дней, и как только вам разрешат войти, я вернусь и сам с вами пойду. У вас хорошая семья, Гиб.
— Спасибо. Вы еще не всех видели, но вы правы: у меня хорошая семья.
— Я видел вас всех прошлой ночью. — Джон вынул ключи из кармана, побренчал ими. — Видел, как ваши дети выносили из дома еду для пожарных. Когда люди в трудную минуту думают о других, это хорошие люди. А вот и отдел поджогов. — Он кивнул в сторону подъехавшего автомобиля. — Мне надо с ними переговорить. Я с вами еще свяжусь. — И он протянул руку.
Джон подошел к машине. Детективы отдела поджогов вышли из машины.
— Привет, Мингер!
— И вам привет, — ответил Джон. — Ну, ребята, похоже, всю вашу работу я за вас уже сделал. — Он вытащил сигарету из пачки и закурил. — Давайте введу вас в курс дела.
3
Нескольких дней не понадобилось. Уже на следующий день после обеда приехала полиция и увезла мистера Пасторелли. Рина своими глазами видела, как это случилось, возвращаясь из школы со своей лучшей подругой Джиной Риверо.
Они остановились на углу у «Сирико». Полиция и пожарная охрана окружили здание желтой лентой, табличками «Вход воспрещен» и заградительными барьерами.
— У него осиротевший вид, — заметила Рина.
Джина обняла ее.
— Мама сказала, мы все зажжем свечки перед воскресной мессой за твою семью.
— Спасибо! Отец Бастильо заходил к нам домой, говорил о том, что надо быть стойкими и что пути господни неисповедимы.
— Так и есть, — сказала Джина, дотрагиваясь до крестика на груди.
— Зажигать свечки, молиться и все такое — это, конечно, неплохо, но, я думаю, гораздо лучше предпринять что-нибудь. Например, провести расследование и узнать, кто это сделал и почему, и добиться того, чтобы преступник понес наказание. А если только сидеть и молиться, дело с места не сдвинется.
— Это кощунство, — прошептала Джина и опасливо огляделась по сторонам: вдруг ангел господень сейчас поразит их!
Рина лишь пожала плечами, не понимая, как может быть кощунством говорить то, что думаешь. Недаром Фрэнк, старший брат Джины, в последнее время стал дразнить ее монашкой.
12 
