27 
По дороге в кухню Рина останавливалась у столиков, здоровалась с соседями и завсегдатаями, смеясь всякий раз, когда говорили, что ей надо больше есть, нарастить мясца на косточках.
Гиб сажал одну пиццу в печь и вынимал другую, когда она добралась до него.
— А вот и моя девочка! — Он отставил выпечку и сгреб ее в охапку. От него пахло мукой и потом. — Фрэн меня предупредила, что ты дома, но у нас тут была запарка, никак не мог выбраться.
— Я пришла помочь. Белла в кладовой?
— С Беллой ты только что разминулась. Предсвадебный аврал, сама понимаешь. — Гиб взял специальный нож-колесико и начал ловко резать пиццу. — Что-то насчет розовых бутонов. Или вазонов.
— Значит, тебе не хватает рук. Салями с зеленым перцем — кому?
— Шестой стол. Спасибо, детка.
Рина обслужила стол, взяла еще два заказа. «Как будто никуда и не уезжала», — подумала она.
Вот только сама она изменилась. Она год проучилась в колледже, но сейчас все, что она узнала, перемешалось у нее в голове. Она действовала на автопилоте, ориентируясь на знакомые лица и запахи, но постоянно сознавала, что сама изменилась необратимо с тех пор, как была здесь в последний раз.
У нее появился бойфренд. На этот раз официальный. Они с Джошем стали парой. Они спали вместе.
Ей понравился секс: уже одно это давало ей право вздохнуть с облегчением. В первый раз все вышло очень мило и даже приятно, это было волнующее приключение. Но для нее все было так ново, так непривычно, что ее ум и тело не поспевали за происходящим, стараясь все это постичь. Она не достигла оргазма.
Этот чудесный новый опыт она открыла для себя, когда они были вместе во второй раз.
И теперь она с нетерпением ждала третьего раза. Ей хотелось знать, что ждет ее впереди.
Конечно, они занимались не только сексом, когда были вместе, напомнила себе Рина, хватая телефон, чтобы записать заказ на доставку. С Джошем они много разговаривали, могли говорить часами. Она обожала слушать, как он рассказывает о своей писательской работе, как собирается писать истории о маленьких городках вроде того, в котором вырос он сам в штате Огайо. Истории о людях, о том, что они делали друг для друга и друг с другом.
И слушать он тоже умел. Он слушал с неподдельным интересом, когда она объясняла, почему ей хочется изучать свойства огня и заниматься пожарным делом.
Теперь у нее был не просто кавалер, которого она могла привести на свадьбу Беллы. У нее был настоящий бойфренд.
Все еще улыбаясь этой мысли, Рина зашла в подготовительную зону. Ее мать вынимала овощи из недр одного из многочисленных холодильников. Пит, теперь гордый отец троих детей, стоя у разделочного стола, резал и взвешивал тесто для лепешек, служивших основой пиццы.
— Привет студенткам! Ну-ка, поди сюда, дай-ка мы тебя поцелуем.
Рина обвила обеими руками его шею и шумно чмокнула прямо в губы.
— Ты когда вернулась?
— Пятнадцать минут назад. Стоило мне войти, как они тут же пристроили меня к работе.
— Эксплуататоры! Кровососы!
— Не будешь резать тесто, я тебе покажу, кто такие кровососы. А ну-ка пусти мою девочку, а не то я твоей жене скажу. — Бьянка распахнула объятия, и Рина бросилась на шею матери.
— Как ты ухитряешься оставаться такой красивой? — спросила Рина.
— Это все кухонный пар — очищает поры. Ой, девочка моя, дай-ка мне на тебя поглядеть!
— Ты видела меня две недели назад, на смотринах приданого Беллы.
— Так это когда было!
Бьянка отодвинулась. Ее улыбка дрогнула, что-то промелькнуло в ее глазах.
— В чем дело?
— Ни в чем. — Но Бьянка поцеловала дочь в лоб, словно благословляя. — Наконец-то все мои дети дома. Пит, иди смени Катарину, а она останется здесь со мной. У нас женский разговор.
— Опять о свадьбе, — разочарованно протянул Пит. — У меня уже начинается мигрень.
Он замахал руками, словно отгоняя мух, и выскользнул из помещения.
— У меня неприятности? — с полушутливой тревогой спросила Рина, доставая из холодильника бутылку воды. — Я пошутила, что в платье подружки невесты выгляжу как спаржа, проращенная в темноте. Неужели до Беллы уже дошло?
— Нет. И ты все равно будешь выглядеть прекрасно, хотя платье… неудачное.
— Вот это называется дипломатией.
— Дипломатия — мой последний якорь спасения в этом свадебном трамтарараме. Если бы не дипломатия, я уже давно свернула бы шею Белле. — Бьянка покачала головой. — Она ничего не может с собой поделать. Она взволнована, напугана, она безумно влюблена, она хочет, чтобы Винс ею гордился. И одновременно ей надо произвести впечатление на его родителей, выглядеть как кинозвезда и обставить большой новый дом.
27 
