12 
– Мое прошлое не имеет никакого отношения к нынешней ситуации, – отрезала она.
«Лгунья», – возразил внутренний голос. Да, ее опыт имел значение, но не в том смысле, как считал Круз.
– Я люблю Мэтти и Санчо и сделаю все, чтобы их защитить, – с жаром сказала она.
Круз продолжал гнуть свою линию.
– У тебя хватает нахальства говорить о любви. Ты серьезно хочешь мне сказать, что и Рио тоже любила?
Тринити в отчаянии воскликнула:
– Я уже говорила тебе: все не так, как ты думаешь!
Он свирепо на нее взглянул:
– Не так, значит. Хорошо, что ты честно в этом признаешься.
От его взгляда Тринити передернуло. Она кожей ощущала его гнев. Тогда она сказала:
– Рио был мне небезразличен.
Прежде чем Круз ответил, за дверью послышалось движение, и на пороге возникла миссис Джордан с рыдающим Санчо на руках, который тут же потянулся к Тринити, жалобно скуля:
– Мамочка…
Забыв обо всем на свете, Тринити кинулась к малышу, взяла его на руки и, поглаживая по спинке, что-то зашептала ему на ушко, пытаясь успокоить.
Миссис Джордан извиняющимся тоном произнесла:
– Мэтти ударил его по голове пластмассовым кубиком. Ничего серьезного, но Санчо капризничает, потому что опять плохо спал прошлой ночью.
Тринити кивнула, и няня ушла в детскую к Мэтти. Она продолжала ходить по комнате с Санчо на руках, успокаивая начавшего икать малыша, когда поняла, что Круз сердито на нее смотрит.
Он спросил прокурорским тоном:
– Что с ним не так?
Тринити внезапно почувствовала сильную усталость.
– Ничего особенного. У него небольшая простуда, он плохо спит и днем не в форме. А тут еще Мэтти его обидел. Я пойду уложу его на дневной сон. Это все, что ему сейчас нужно.
Круз наблюдал, как Тринити вышла из гостиной с Санчо на руках. Малыш обвил пухлыми ручонками шею Тринити и уткнулся припухшим от слез личиком ей в шею. Он перестал плакать, как только оказался на руках у Тринити, почувствовав себя защищенным.
Увидев это, Круз ощутил несвойственное ему чувство беспомощности. Этот эпизод напомнил ему собственное детство, когда он слышал плач Рио и ничем не мог ему помочь, потому что или Рио отталкивал его, или отец не пускал к сводному брату.
Однако Тринити совершенно спокойно отнеслась к воплям Санчо и прекрасно справилась с ситуацией.
Сам не зная почему, Круз снова разозлился. Он нервно провел по волосам, ослабил галстук. Ему стало трудно дышать. Он не хотел признаваться себе в том, что, когда Тринити выходила из гостиной, вид ее аппетитной попки и длинных стройных ног в обтягивающих джинсах возбудил его.
Черт бы побрал эту девицу!
Этот маленький инцидент заставил Круза задуматься о том, что он здесь делает. Ему было вполне очевидно, что Тринити не только соблазнила Рио, преследуя собственные цели, но добилась того, чтобы близнецы полностью от нее зависели. Неужели она предусмотрела и возможность судебного разбирательства о праве на опеку?
Круз подумал о суде, о том, какая она прекрасная актриса, какой может разыграть спектакль, если судебный исполнитель придет в дом и увидит, как она общается с близнецами. Он сам только что стал свидетелем подобной сцены.
А хочет ли он на самом деле выносить сор из избы и судиться публично с безутешной вдовой. Он прекрасно знает, что Тринити не скорбит по умершему и даже не притворяется. Но общество его не поймет. Все увидят в нем безжалостного миллиардера, защищающего семейное состояние.
Крузу стоило немалых усилий восстановить деловую репутацию и доброе имя дома Де Карильо после бесчисленных скандалов, связанных с любовными похождениями отца. Он работал как каторжный, чтобы санировать банк Де Карильо. А теперь новый скандал? Чтобы все его титанические усилия пошли насмарку? Ну уж нет.
Тем не менее Крузу пришлось признаться себе в том, что Тринити придумала отличную линию защиты в лице близнецов.
После смерти Рио Тринити вела тихую и размеренную жизнь: дом – шопинг в местном супермаркете – прогулки с малышами в парке. Никаких магазинов на Бонд-стрит или светских раутов.
Когда Рио был жив, Круз видел в прессе бесчисленные фотографии, запечатлевшие супружескую пару на модных показах, кинопремьерах, светских вечеринках. Вероятно, вскоре она заскучает без всего этого.
Он снова подумал о ее утверждении, что она любит близнецов. Он отказывался в это поверить, ведь они не ее кровные сыновья.
Неожиданно ему вспомнился давний разговор с матерью. Он налетел на нее с юношеским пылом, негодуя на отсутствие реакции на фотографию отца, запечатленного с очередной любовницей в желтой прессе.
12 
