36 
Круз начал было двигаться, но Тринити, вцепившись в его бедра, умоляюще прошептала, охваченная паникой и болью:
– Отпусти меня, Круз! Я не могу… дышать…
Круз замер.
– Я причинил тебе боль? – удивился он.
В глазах Тринити блестели слезы. Она столкнула его с себя и, всхлипнув, пробормотала:
– Да, мне больно.
Круз откатился от нее и уставился на простыню.
– Что, черт возьми, произошло?
Тринити забила нервная дрожь. Она проследила за его взглядом и увидела пятна крови на кремовой простыне.
От осознания случившегося ее сердце ушло в пятки. Она кое-как выбралась из кровати и скрылась в ванной.
Натянув брюки, Круз нервно мерил шагами спальню. Из ванной не доносилось ни звука. Царило зловещее молчание. Он отказывался верить, что она девственница. Это все равно что увидеть единорога.
Это просто немыслимо. Он был так поглощен своей страстью и так жаждал их соития, что о ней и не подумал.
Он постучал в дверь:
– Тринити?
Молчание.
Круз уже собрался открыть дверь силой, когда до него донеслось:
– Я в порядке. Дай мне пару минут.
Он отошел от двери. Раздался звук льющейся воды. У него внутри все перевернулось. Она хочет смыть его с себя?
Он никогда не оказывался в подобной ситуации. Он никогда не спал с девственницей…
В этот момент его пронзило словно электрическим током. Как же так? Она была женой его брата!
Круз с мрачным выражением лица уселся на кровать в ожидании Тринити и ее объяснений.
Тринити стояла под горячими струями воды, тщетно пытаясь избавиться от противной дрожи, бьющей ее тело. Перед глазами стояло искаженное шоком лицо Круза. Боль стихла, хотя между ног все еще саднило. В погоне за удовольствием и новыми неведомыми ранее ощущениями она забыла обо всем на свете. Теперь Круз станет презирать ее еще больше.
Когда Тринити появилась из ванной, закутанная в махровый халат, Круз поднялся ей навстречу. Он был бледен, несмотря на смуглую кожу. Что-то внутри ее дрогнуло.
– Тринити…
Она взглянула в его потерянное лицо. Тринити никогда прежде не видела выражения раскаяния на его лице.
– Прости меня, – хрипло произнесла она.
Теперь она увидела знакомое выражение раздражения.
– Почему ты не предупредила меня, что девственница?
Она хотела бы свернуться в клубок и раствориться под его испепеляющим взглядом, но распрямила плечи и ответила:
– Я не думала, что ты заметишь.
Круз нахмурился:
– Как же я мог не заметить?
– Я не хочу это обсуждать, – сказала Тринити, направляясь к двери.
– Подожди, – попытался удержать ее Круз.
– Послушай, я действительно не хочу говорить об этом сейчас.
Круз только крепче сжал ее руку.
– Мне кажется, что я заслуживаю объяснений. Бог мой, Тринити, я причинил тебе боль. Ты была женой моего брата. Как же так вышло, что ты девственница?
Ее сердце забилось в груди пойманной в силки птицей. Вот оно. Настал момент, когда Круз выслушает ее. Ценой послужит неопровержимое физическое унижение, которое она сама поднесла ему на блюдечке с голубой каемочкой.
Хриплым от волнения голосом она начала:
– Я все время пыталась объяснить тебе, что у нас с Рио был брак по расчету. Но ты и слышать ничего не хотел.
Воцарилось тягостное молчание. Наконец Круз угрюмо сказал:
– Я выслушаю тебя сейчас.
Ноги Тринити дрожали. Она присела на краешек кровати.
– Говори же, Тринити, – нетерпеливо проговорил Круз. – Ты должна объясниться.
Она никак не могла собраться с силами.
– О’кей, – прервал молчание Круз. – Давай начнем с того, почему ты ушла работать к Рио. Я тебя не увольнял.
Тринити пристально на него посмотрела.
– Как я могла продолжать у тебя работать после той ночи? Мне было неловко, – горько сказала она, поняв, что ей уже нечего терять. – Я влюбилась в тебя, Круз. Банальная история – горничная без ума от своего великолепного и недосягаемого босса. Когда ты отверг меня той ночью…
– Я уже говорил тебе, – прервал ее он. – Я тебя не отвергал, просто не хотел воспользоваться служебным положением.
Тринити встала и сердито произнесла:
– Ты спросил меня, всегда ли я разгуливаю по дому в неподобающем виде, будто я сделала это специально.
Круз покраснел.
– Я не справился с ситуацией. Я был зол, но на себя, а не на тебя.
Не желая смягчиться, Тринити продолжила:
– На следующий вечер ты так уничижительно посмотрел на меня, когда встречал в холле роскошную брюнетку, приглашенную на ужин. Твой взгляд говорил, чтобы я не питала иллюзий и что произошедшее было огромной ошибкой.
36 
